— У вас есть доказательства, что это они убили вашего супруга? Почему не обратитесь в полицию?
— Прямых доказательств нет. Николая убили на загородной трассе. Остановили машину, кинули гранату или что-то вроде того, а потом расстреляю из автоматов. Но и так очевидно, кто это сделал. Клан Танг подмял под себя все мелкие нефтяные компании в Гланкарасе. Все! Только мы остались. Ну и петербуржцы, которых, понятное дело, никто не тронет. А в полицию обращаться — нет, я не самоубийца. У клана там свои сидят. Многие должностные лица куплены. Хочу попросить о помощи родителей. У отца есть доля, ему должно быть не всё равно, что происходит с компанией, дочерью и внучками. И девочек отправлю к нему в Петербург. Там эльфы до них не доберутся. Света, скорее всего, в Петербурге куда-нибудь поступит. Да и Лана пусть там доучивается. Здесь для них не лучшее место.
— Сильный клан, да?
— Ещё бы! Главное, многочисленные. Вы знаете, какие обычаи у эльфов? У них многожёнство, они плодятся, как кролики. Во главе клана Танг стоит девяностопятилетний старик Херендил, и у него шесть сыновей, десяток дочерей и десятка два внуков. Я не беру во внимание двоюродных и троюродных братьев, племянников и бастардов. И все они работают на клан. Кто-то в компаниях, кто-то в полиции, кто-то в губернской управе. Они — везде! Чёртовы эльфы! Развелось, как тараканов. Подавить бы их к такой-то матери… — тётя сжала губы.
— Вижу, вы их не особо любите.
— А есть за что? Тот, который приходил сегодня — Алласар. Это один из младших сыновей Херендила. И он, чтобы вы думали? Пытается затащить меня в свой гарем. Хотя Алласар на двадцать лет меня старше, и у него уже штук пять жён. Но эти гады ещё и живут очень долго.
— Да, я читал, что эльфы до ста пятидесяти лет могут дожить.
— И дольше бывает. Вот поэтому и надо их истреблять, а не давать им власть и позволять творить, что хотят, как наше правительство делает.
— Тогда почему я не вижу здесь охраны? Вам нужны телохранители, желательно особые.
Тётя вздохнула:
— Да это я, дура, всё надеялась, что обойдётся. Алласар раньше не так сильно надоедал. А сегодня пришёл и поставил ультиматум. Да и не так уж много у меня охраны. Все на месторождении, все при деле. Но теперь всё изменится. У меня тоже есть сильная родня. А вам, Андрей, не стоит лезть во всю эту ерунду. Ради вашего же блага.
— Я тоже родственник.
— Нет! — отрезала тётя. — Вам я не позволю вмешиваться. Тамара просила…
— Просила защищать меня. Да, вы говорили. Хорошо. Значит, я буду просто заниматься своей работой.
— Вот это лучше всего, Андрей. Если хотите, можете пока отдохнуть несколько дней. Как решите, что готовы взяться за работу, скажите.
На сегодня разговоров было достаточно. Смысла нет убеждать тётю в своей полезности словами. Надо наглядно показать, на что способен её племянник.
Единственное, чего я опасался — что меня отправят куда-то далеко от города, и в нужный момент не окажусь на месте. Тогда весь план пойдёт коту под хвост. Надо что-то придумать. Пару дней можно дома посидеть — типа, отдыхаю. А если за это время ничего не произойдёт? Не бездельничать же неделями?
Завтра тётя собиралась отправить дочерей к своим родителям, и я задумался над тем, что предпримет враг? Пойдёт ли эльфийский клан на захват заложников? В данных обстоятельствах это может оказаться самым действенным способом убеждения. По крайней мере, я бы так и поступил. В обмен на дочерей тётя отдаст всё, что от неё потребуют. Значит, надо подстраховать и поехать вместе с девушками.
Утром мы завтракали все вчетвером: я, тётя и сёстры. Еду подавала кухарка — женщина лет сорока с косящим глазом. Окна выходили на улицу, и мы сразу увидели, когда возле дома остановились два внедорожника АМО «Бук», напоминающие старые Лэнд-Роверы.
— О, Глеб Дмитриевич приехал! — лицо тёти Ирины просветлело, словно речь шла о близком человеке. — Глеб Дмитриевич у нас — начальник отдела безопасности, — пояснила она мне. — Они с Николаем были хорошими друзьями, и сейчас Глеб Дмитриевич нам помогает во многих делах. Если вы, Андрей, собираетесь работать в охране, то будете находиться под его началом.
Из машин вылезли семь человек. Шестеро — в военной форме однотонного серо-зелёного цвета. Они имели при себе штурмовые винтовки, похожие на Калаш, а на поясах висели подсумки с магазинами. Седьмой — мужчина плотного телосложения, лысый, с тонкими, аристократическими усиками — был облачён в тёмно-синий костюм-тройку с серебристыми узорами на лацканах. Оружия при нём не наблюдалось.
— Ну всё, девочки, идите собирайтесь, скоро выезжаете, — сказала Ирина дочерям. Те пошли наверх, а мы с тётей — в вестибюль встречать делегацию.
Лысый мужчина, как я и предполагала, оказался Глебом Дмитриевичем. Вместе с ним приехали парни из охраны, которым предстояло обеспечивать защиту особняка и дочерей Ирины. Пока мы общались, шофёр Одоевских подготовил к выезду чёрный минивэн представительского класса.
Тётя удивилась, когда я выразил намерение сопровождать её дочерей. Однако я не стал объяснять истинную причину — сказал, что надо съездить по делам, что отчасти было правдой.
В минивэн погрузили вещи кузин, в салоне разместились сами девушки и два охранника со штурмовыми винтовками. От обоих чувствовалась энергетика хоть и не очень сильная. Я сел рядом с шофёром.
При дневном свете мне гораздо лучше удалось рассмотреть улицы, нежели вчера вечером. В целом Гланкарас напоминал любой российский город из моего мира, но только смотрел каким-то совсем бедным и серым, по крайней мере, за пределами дворянского района. Дома были настроены очень плотно друг к другу, почти полностью отсутствовали зелёные насаждения, мало мелькало разноцветных вывесок и рекламы. На окраине дымил огромный сталелитейный завод.
Большинство машин, попадающихся на дороге, напоминали иномарки годов восьмидесятых прошлого века. Дизайн имели угловатый, рубленый, порой весьма неказистый на мой вкус. Всё какое-то квадратное, непропорциональное. В этом плане дорогие машины ничем не отличались от бюджетных, разве что размерами. Их делали огромными. Гораздо приятнее выглядели старые авто конца прошлого века. Их тоже встречалось на улицах немало.
Как я понял, большинство машин здесь были отечественного производства. В Российской империи существовали несколько крупных автомобильных заводов, принадлежащих, разумеется, богатым аристократам. Сохранялись такие марки, известные в моём прежнем мире, как Руссо-балт и АМО. Первые специализировались на выпуске автомобилей представительского класса, вторые — грузовиков и внедорожников.
Встречались и иномарки, в основном турецкие, поскольку в этом мире Османская империя не уступала по экономической мощи Российской. Европейские попадались реже.
— Бедновато здесь, — не удержался я от комментария.
— Две трети город — это гетто для клыкастых и остроухих, — пояснил шофёр. — А вы сами откуда, ваше благородие?
— Из Петербурга.
— Ну, сравнили! Петербург — столица, а у нас — провинция. Да и живёт тут в основном местное население. Зарплаты низкие, а переехать в первый мир не все могут — не пускают их. Кому они там нужны? А здесь — дешёвая рабочая сила.
— Но некоторые из коренных неплохо поднялись. Тот же клан Танг, например.
— Есть такое, конечно. Только я вот что скажу, ваше благородие: такие, как Танг, доят местных похуже, чем наши аристократы.
— А кто они такие? Как поднялись? Ты что-то о них знаешь?
Шофёр не рассказал почти ничего нового, чего бы я вчера не слышал от тёти Ирины. Единственное, он упомянул, что, по слухам, отец нынешнего главы клана якобы является сыном мятежника Лайриона Сильного, который поднял восстание в пятидесятых годах прошлого века и был убит вместе со многими своими родственниками, участвовавшими в тех событиях.