- Можно сказать и так. – В голосе женщины не было и намёка на беспокойство. Она продолжала смотреть на раскинувшиеся перед ней безжизненные прерии, сохраняя на лице маску отстранённости. – Во сне тоже всё кажется ненастоящим.
- Тогда где я?
- Там, где ты больше всего хотел оказаться.
- Тогда… тогда почему я один?
- Ты не один.
- Простите, я не хотел вас обидеть. – Диггори уколола совесть. В словах женщины он услышал упрёк и предположил, что его слова её задели, но если бы он всё-таки на неё посмотрел, то заметил бы улыбку на её лице. - Просто не могу понять, зачем я здесь.
- Я тоже не могла, - громко выдохнула женщина, – но потом появился ты.
Женщину больше не интересовал горизонт, только стоящий рядом с ней мужчина. Едва увидев его, она поклялась, что вернёт его домой, а не позволит застрять между мирами. Направит его заблудшую душу по нужному руслу, чтобы он принял правильное решение.
- Зови меня… Регина, - немного подумав сказала женщина и это имя заставило Диггори повернуть к ней свою голову. – Вместе мы разберемся в твоей судьбе.
***
Диггори не мог отвести глаз по множеству причин. Руки Регины крепко держали его голову и не давали повернуться, но в этом не было необходимости. Диггори находил её черты лица настолько притягательными, что сам не хотел отворачиваться. Они были спокойны и умиротворены, а смотревший на них сам невольно наполнялся этими качествами. Вскоре Диггори обмяк, и глаза были главной тому причиной - тёмные и бездонные, как сам океан. В них не было света, только водоворот, затягивающий в свои пучины. Именно в эту ловушку попал и он.
Не было стремительного потока в котором можно утонуть, как не было и тряски течения, только спокойствие и тяжесть, утаскивающая вниз. Когда это прекратилось, Диггори смог выбраться.
Он больше не стоял посреди поля. Его ноги едва касались холодного пола. Свет вокруг потускнел, утратил краски. Сперва Диггори принял это за смену дня и ночи, резкую и почти незаметную, но мир больше не был ярким и теплым – он стал тусклым и холодным.
Его разбудил писк работающих приборов. Попеременно слышалось бульканье и смена давления в насосе. Диггори не хотел представлять зачем подобное нужно больнице. В палате была всего одна кровать – один пациент - рядом с которой стояли мониторы и висели пакеты с физраствором. Аппаратура занимала оставшееся свободное пространство.
Диггори не мог не узнать пациента, даже при всех повреждениях, что были у того на поверхности. Он узнал себя по волосам. Они были его гордостью, а пробившиеся в юности седые волоски, были их отличительной чертой. Седина так гармонично вписалась в его образ, что он не стал её закрашивать, а совсем наоборот, всегда зачёсывал поверх своих смоляных волос. Тот узор, образованный ими, был единственным, что отличало его от простого куска мяса.
Верхняя часть тела была перебинтована. Нижняя скрывалась за объёмными простынями, перекинутыми через кровать так, чтобы пациент не смог их ненароком скинуть. Они закрывали часть повреждений, но Диггори не сомневался, что там также всё плохо. Его руки фиксировались в приподнятом положении. Сейчас они больше походили на два тонких бревна, чем на руки художника. На месте ног покрывало странно проседало и Диггори совершенно не хотел знать почему.
Но не вид собственного переломанного тела удивил его больше всего – он не мог вспомнить никаких событий, предшествовавших его травмам, а его здоровье не соответствовало тому, что он видит. Он ощущал себя жеребцом, вернувшим молодую резвость. Вернулась легкость, которую его тело успело позабыть за годы работы на дому.
Его руки светились также, как у Регины, или точнее это были его небесные одежды. На нем была точно такая же одежда, как и на теле, лежащем в койке, только сотканная из самого света. Он ощущал тепло, что она ему давала, которым грела то, что Диггори не мог назвать иначе чем словом: «тело», хоть оно и не передавало того, чем на самом деле являлось. Не цельная фигура, но её блеклый контур.
У кровати спала девушка. В сидела кресле и не переставая ворочалась, но не просыпалась. Переполнявшее горе её состарило, но юную красоту было не спутать ни с чем. Сменив ещё несколько поз, она наконец смогла найти ту самую и больше не шевелилась.