-Они нашли его. Брок доставлен в лазарет. Если б ты знал каких трудов стоило мне отговорить моих парней от того, чтобы разорвать его на куски прямо на месте, — Шимански усмехнулся.
— Как же тебе удалось переубедить их? — спросил я.
— Я сказал, что это была бы слишком легкая смерть.
— Он…
— Да. Последняя стадия. Если хочешь поговорить с ним — поспеши.
— Жаль, в идеале мы должны были бы его судить. Где его найти?
— Я скинул в твой найзер координаты. Удачи, — Шимански отключился.
Брок поднял изможденное синеватое лицо с подушки.
— Пришел позлорадствовать, — прохрипел он, — Что ж ты был прав. Если хочешь — назови меня убийцей и чудовищем в последний раз, но я только исполнял волю большинства людей. Мы все убийцы, но проклянут на века именно меня, — устав от такого длинного монолога он снова упал на кровать.
Я подошел поближе. Брок повернул голову.
— И ведь заразиться не боишься. Иммунитет у вас, сволочей! Откуда?! Откуда ты мог знать?!
— Все-таки ты оказался плохим учеником, — ответил я, — Когда-то я рассказывал притчу о серых мотыльках. Ты помнишь?
— Нет!
— Ничего я повторю эту историю. Она очень древняя и пришла еще с Земли. Мне ее рассказал, мой отец, ему дед и так эта история передавалась из поколения в поколение. Когда-то давно на Земле уже были попытки улучшить человеческую породу. По семейной легенде мой далекий предок тоже попал в выбраковку. У нас это, повидимому, наследственное, — я невесело улыбнулся, — Ему удалось спастись. Но он все время возвращался в мыслях к тому времени, когда его признали ненужным. И однажды читая какой-то научнопопулярный журнал, он понял, что нашел ответ. В статье говорилось про белых мотыльков, обитавших в одном из пригородов. Мотыльки эти были белыми, так как питались нектаром белых цветов, и это была идеальная защитная окраска. Но из-за некоего гена в их популяции было около десяти процентов мотыльков серого цвета. Естественно они всегда гибли первыми, так как сразу бросались птицам в глаза на фоне белых цветов. И понятно было, что мотыльки эти не нужны и лишь засоряют популяцию вредным геном. Но вот недалеко построили завод, и поскольку замкнутых циклов тогда не было, завод стал засорять выхлопами все вокруг. Цветы посерели от налета. И тут наступил звездный час серых мотыльков. Спустя непродолжительный промежуток времени они составляли уже 90 процентов популяции. Белых мотыльков же осталось около десяти процентов, но уже никто не говорил, что они не нужны. Те, кто наблюдал за мотыльками, стали мудрее, — я замолчал.
— Я хочу умереть! Дайте мне умереть сейчас! Я прошу, профессор! Пока не началась последняя фаза болезни!
Я покачал головой.
— Ты сделал свой выбор и ты пройдешь его до конца, — я встал и вышел из палаты. Возле двери меня ждал мрачный молодой человек. Мирт был лучшим вирусологом на планете. Но теперь лучшим был он. Он многому научился у своего отца. Я кивнул, отвечая на его незаданный вопрос.
И все-таки главного я так и не сказал Броку — почему вирус пришел намного раньше. Некоторым вещам лучше никогда не всплывать на поверхность истории.
Иногда серых мотыльков следует оставить в покое, или они не будут ждать, пока поблизости возникнет завод, а построят его сами.