Странный шум заставляет меня открыть глаза. То же место вроде и те же персонажи. Парень вдруг делает шаг к Кате и обнимает ее. Не могу разобрать ни слова из того, что он говорит, но мне это и не важно. Будто мелодраму урывками смотрю. Не успеваю закрыть глаза, как Катя перехватывает мой взгляд.
Правда ли то, что я вижу в ее глазах? Конечно нет. Стоит в объятиях другого, а смотрит так, будто переживает обо мне.
Ее деда не видать. Вряд ли бы старый хрыч стал ждать моей поправки, чтобы позлорадствовать, а значит, Катя не сдала. Почему?
Парень, отпустив наконец Катю, направляется в мою сторону. Судя по всему, он врач и лечит меня, несмотря на то, что мне кажется, что наоборот. Снова собирается меня вырубить.
Черт возьми эту слабость.
До последнего силюсь не отводить взгляд от Кати, которая стоит на том же месте, кусая губы.
Кто он ей? Похоже, она ему доверяет. И он ей тоже. Не к каждому ты сможешь заявиться с истекающим кровью полутрупом, я-то знаю.
Воспоминания о тех, кого я не смог спасти, не покидают меня, напоминая, что нельзя доверять никому. Но сейчас я могу только закрыть глаза и надеяться, что Катя не станет моей последней ошибкой.
В ту ночь, когда она сбежала, я пришел в ярость от своей беспечности. Не обнаружив ее в спальне, в первую секунду даже не смог поверить в то, что она умудрилась развязать мой узел, да так, что я продолжил дрыхнуть, ничего не осознавая. Прежде чем я отправился на ее поиски, она вернулась. Однозначно, планы ее поменялись не просто так. Но я не успел об этом подумать, сминаемый шквалом собственных глупых чувств.
Странное чувство иррациональной благодарности к ней вывело меня из себя. Она вернулась! С ней все в порядке!
Наверное, именно из-за этой сумятицы внутри я и ринулся к Котикову. Не взвесил. Хотел доказать себе, что я все тот же. Ничего не изменилось.
Очередная волна боли приводит в себя. Какого черта она делает?
После очередного рывка до меня наконец доходит, что Катя пытается меня взвалить на себя. Я на заднем сидении автомобиля. Рассмотреть больше мешает слабость и боль. Желая избежать новых страданий, я как могу пытаюсь ей помочь. От падения на кровать опять отключаюсь.
Меня снова и снова переезжает поезд. Черт возьми, почему так больно?
— Ты плохой, — голос Кати так отчетлив, что я хватаюсь за него, как за соломинку, отрешаясь от всего остального. Смысл ее обвинений доходит не сразу. И, как ни странно, они не вызывают у меня возмущения. Она права. Она не виновата в том, что Медведев приходится ей дедом. Я никогда не шел против своей совести, хватило и родителей. Боль от иглы даже не почувствовал. Зато ее рыдания заставили что-то у меня в груди сжаться. Эти тихие всхлипы, как яд, проникли в меня, разъедая мое сердце изнутри. «Не плачь» — вот что я хотел ей сказать, уходя во тьму.
Урывками я просыпался, и Катя меня снова усыпляла. Больше она не подбадривала себя обвинениями в мой адрес, но я все равно их ощущал.
В очередной раз открыв глаза, сразу понял, что в этот раз все по-другому. Сознание не путается, и слабости практически нет.
Где Катя?
Окидываю комнату взглядом в ее поисках. Итак, мы находимся в домике, и, судя по отсутствию характерных для города звуков, мы за городом. Все-таки послушалась меня. И самое главное — не сдала. Почему?
С Катей все с самого начала было не так однозначно. А этот ее вопрос: «Как ты меня убьешь?» Будто она ждала своей смерти. Будто знала, что за ней придут.
Вряд ли Медведев мог перейти кому-нибудь серьезному дорогу, чтобы так вбить во внучку страх похищения и тем более смерти. Нет. Тут что-то другое. Катя не просто знала, что ее могут похитить, она ждала этого и того, что ее тут же убьют. Почему?
Голова разболелась от мыслей о своей беспечности. Тоже мне, вообразил себя крутым, а сам того, что перед носом происходит, не разобрал.
Что-то с этой Катей не так. Почему она практически охотно мне помогала в собственном похищении? Почему она вернулась в ту ночь? Я бы ее все равно нашел, но сам факт, что она вернулась... Почему, как только я вырубился, она не ринулась к своему деду с призом в моем лице?
Почему?
Слишком много этих «Почему?», когда дело касается ее.
В тот момент, когда я наконец принял факт того, что я идиот, дверь открывается. Прикрываю глаза, продолжая следить из-под ресниц за происходящим вокруг. Как только я встану на ноги, Кате придется ответить на многие мои вопросы.
Девушка появляется на пороге спальни с бумажным пакетом в руках. Бросив в мою сторону обеспокоенный взгляд, она откладывает свою ношу в сторону и устремляется ко мне. Прохладная ладошка ложится на мой лоб.