Накормив его фасолевым супом из банки, я откладываю поднос в сторону. Увидев, что я не спешу уходить, Серый приподнимает удивленно бровь, показывая, что он весь внимание.
Вот как так можно одним мимолетным движением забрать всю мою решимость?
Ладони вспотели, и я неосознанно вытираю их о спортивные штаны. Серый молчит, просто смотрит на меня в ожидании.
Сейчас или никогда.
— Я хотела… Нет, я должна… сказать… — господи, как же это тяжело.
— Я уже все знаю, но давай, удиви меня, — шокирует Серый, окидывая меня внимательным взглядом.
— Знаешь? — выдавливаю я из себя, пытаясь проглотить внезапно образовавшийся ком в горле. Он не может знать. Или может? Заподозрил?
— Ты же не думала, что я настолько идиот, чтобы не понять? — усмехается Серый, отчего у меня засосало под ложечкой. — Ты с самого начала вела себя подозрительно. Я решил дать тебе время самой во всем признаться. И почти уже разочаровался в твоих умственных способностях. Но, кажется, ты решила исправиться, так что давай, выкладывай.
Он мне не поможет. Я почти сдалась, но…
— Когда ты понял? — решаю уточнить.
— Еще в первый день, — его усмешка становится шире.
То есть все это время он меня проверял? Зачем?
Но он все же не убил меня и не бросил, когда мог.
— Я не знала, можно ли тебе верить, — качаю я головой, пытаясь объяснить. — Думала, это он тебя прислал.
— Это я понял, — кивает Серый. — Ну что, убедилась, что я для тебя не опасен?
— Не совсем, — отвечаю я честно. — Но у меня не остается выбора.
— Почему?
— Потому что теперь за мной охотится не только дед, но и те, кому он заплатил, — отвечаю, подскакивая.
— И откуда ты это узнала? Позволь ответить за тебя: услышала в отеле, да? Поэтому прибежала обратно? — ироничная усмешка расплывается на его лице.
Я согласно киваю. Есть маленький шанс, что он все-таки не такой бессердечный, несмотря на то, что он пытается меня напугать. Его взгляд говорит о том, что он еще пока ничего не решил.
— С чего мне тебя защищать?
Этого вопроса я боялась и готовилась к нему, придумывая разные варианты ответа, но вот он прозвучал, и в моей голове ни одной мысли. И вправду, с чего? Какая ему выгода? Никакой.
Слезы наворачиваются на глазах.
Сегодня вечером тетя возвращается домой. Я даже думать не хочу о том, что ее поджидают те, кому дед заплатил за мое убийство. Только не тетя. Наверное, страх за нее толкнул меня все-таки начать этот разговор.
Но я все еще смотрю в лицо Серого, не зная, что ему ответить. Потому что нет никакой причины ему меня защищать.
— Ладно. Расскажи мне все с самого начала, и я подумаю, — смилостивившись надо мной, наконец выдает он устало.
Рассказать?! Как? Тетя. Я должна думать только о тете. Родителей уже нет, их не вернуть. Один из монстров убит, остался всего один.
— Катя, — голос Серого как выстрел, который заставляет меня говорить.
— Моих родителей убили, и я все видела, — тараторю я, не давая себе погрузиться в собственные эмоции. — Меня спасла тетя, она вывезла меня из страны. Он видел меня, — замолкаю я, пытаясь отбросить воспоминания о бледных глазах зверя.
— Кто тебя видел?
— Один из них.
— Катя, кто тебя видел?
— Зверь.
Я вскакиваю, не находя себе места, но тут же опускаюсь у окна, потому что ноги слишком сильно дрожат.
Это оказалось тяжелее, чем я думала. Я никогда об этом не говорила, не вспоминала, думала, что все забыла, пережила, но вот сейчас передо мной будто сняли завесу и я все вижу так же отчетливо, как и в ту злополучную ночь.
— Говори, — требует Серый. — Все с самого начала, и ничего не упускай.
— Я же сказала, — качаю я головой, не желая признавать того, что мне придется все-таки окунуться в собственное прошлое. — Моих родителей убили.
— Дерьмо случается, — пожимает он плечами. — И я не самаритянин. Если информация, которой ты поделишься, будет полезной, я подумаю о протекции над тобой.
Все это бесполезно. Моя история только моя. Для него это ничего не значит.
— Моя тетя возвращается сегодня, и они могут ее поджидать, — против воли в моем голосе проскальзывают просительные нотки. Я просто в отчаянии.
— Тем больше у тебя причин не мямлить и рассказать все быстрее, — бросает он хладнокровно.
Черт бы тебя побрал.
Холодная волна беспомощности ударяет в меня, сбивая с ног, вынуждая осознать, что от всего этого не отвертеться. Руки дрожат, заставляя меня скрестить их, чтобы унять непроизвольную реакцию собственного тела.