Слезы омыли мою боль и позволили вздохнуть свободно. Мои родители умерли. А я жива. И мне нужно выжить.
«Он сможет за тебя отомстить?» Неужели я хочу этого? Неужели поэтому рискнула довериться именно этому человеку?
Грудь Серого поднимается и опускается под моей щекой, равномерно, давая мне стабильность и ложное чувство спокойствия. Но именно в этот момент я не хочу думать ни о своих причинах, ни о своих сомнениях, ни о своем будущем. Я позволяю себе закрыть глаза и втянуть в себя его запах. Аромат мужчины и той уверенности, что он может дать.
Внутри все сжимается, но в этот раз по-другому. Я прижимаюсь к нему ближе и непроизвольно расслабляюсь. Завтра, возможно, я об этом пожалею, но сейчас я просто отбрасываю эти мысли и засыпаю.
***
Темная ночь, несмотря на полную луну в небе. Ничего не разобрать в этой кромешной тьме. Вой волка вдалеке. Но страха нет. Снова вой, уже ближе. Волк — благородное животное. Он больше похож на Серого, чем на моего деда.
Откуда это сравнение?
Он уже рядом. В темноте горят голубым светом глаза. Сердце стучит в груди набатом.
— Не бойся, — тихий шелест, и в то же время так громко, что мое тело трепещет от этого звука.
— Я не боюсь.
Шаг навстречу. Знакомые руки. Теплые объятия. И одно дыхание.
— Не бойся.
— Я не боюсь.
Наши взгляды встречаются.
И я понимаю, что это не сон.
Глава 13
Егор
Что я только что услышал?
На войне и после, в дни, когда мы пробивали себе место в криминальном мире, я повидал немало. Но… это...
Катя выдала все глухим тоном, безэмоционально, будто это происходило не с ней. Я видел момент, когда она сломалась и показала мне себя настоящую.
Истерзанная и израненная.
Ужас в ее глазах в этот момент мне вряд ли когда-нибудь удастся забыть. Он врезался мне в душу, напоминая о том, кем я когда-то был.
Слишком часто она вызывает у меня ненужные эмоции.
Что за зверь может убить своего сына на глазах у собственной внучки? Да еще и ее мать… Господи.
Представив, что именно видела Катя, едва сдерживаю рвоту.
Твою же мать. Твари.
Едва успеваю дойти до нее и притянуть на кровать, когда Катю начинают сотрясать рыдания.
Не знаю, что сказать и как ее успокоить. Да и что тут скажешь?
И я благодарен, когда она молча кладет мне на грудь свою голову. Будто доверяет.
Изнутри поднимается что-то темное, пока Катя, уставшая от своих воспоминаний и эмоций, засыпает.
Ни один человек не должен пережить подобное, тем более ребенок.
На удивление, ярость не лишает меня рассудка, наоборот, в кои-то веки я мыслю трезво. Теперь картина с Медведевым предстает мне совершенно в другом свете.
По словам Кати, брат Медведева умер.
Я что-то упускаю, но никак не могу понять, что именно. Это чувство грызет меня изнутри.
Несмотря на то, что моя рука затекла, я не спешу отпускать Катю и не хочу отодвигаться. Наоборот, подтягиваю ее выше и прижимаю к себе еще теснее.
Ее дыхание касается моей шеи, и это наконец позволяет мне немного выдохнуть и расслабиться.
В эту ночь уже привычно сплю урывками. Как и в прошлые разы, наблюдаю за спящей Катей, но в этот раз я чувствую странное тепло внутри.
Мысли не дают покоя. Мне нужна связь с Петром. Нужно решить проблему по имени Медведев, а для этого мне нужно больше информации. Ненавижу сражаться в слепую.
Кажется, я недооценил своего врага, а это чревато тяжелыми последствиями.
Я уже не настолько слаб, хоть и показывал Кате другое. Чувствовал, что она что-то скрывает, и на тот момент я еще не решил, что мне с ней делать.
Еще вчера мне казалось, что все просто, но сегодня все изменилось.
Это дело, как бы я ни сопротивлялся, стало для меня личным.
Под утро, решив, что все равно не уснуть, наконец покидаю кровать. Чертыхаюсь, поймав себя на том, что поправляю на Кате одеяло.
Какого черта со мной происходит рядом с ней?
«Жалость», — решаю, отбрасывая от себя терзающую мысль.
Как раз успел приготовить кофе, когда услышал едва слышные шаги. Катя явно на нервах. Еще бы. На данный момент я и сам не знаю, чего от себя ожидать.
— Доброе утро, — не поворачиваюсь. — Кофе будешь?
Катя молчит, что заставляет меня взглянуть на нее через плечо. Стоит, будто лань, готовая ринуться прочь от малейшего шороха.
— Нам нужно поговорить, — выговариваю медленно, — решить, что делать дальше.