— Найди мне все на погибшего брата Медведева, — не следи я внимательно, возможно, не заметил бы того, как задрожали руки Кати. Она их быстро спрятала под стол. — На всех его родственников.
— Мы же уже копали под него, — удивляется Петр. — Или ты говоришь о чем-то более конкретном?
— Все верно. Мне нужны подробности того, как погибли сын Медведева с невесткой и его брат, — чем больше я говорю, тем ниже склоняется голова Кати.
— Думаешь, там что-то есть?
— Есть, — чеканю. — У тебя на все про все два дня.
— Ты уверен, что можешь ей доверять? — прилетает неожиданно.
Окидываю Катю снова взглядом. Она зависит от меня больше, чем я от нее. Если, конечно, она не врет. Но резона для нее в этом я не вижу. Могла сдать меня с потрохами, пока я валялся. Не сдала, а значит, ей мое покровительство нужно больше, чем моя смерть.
Отключив телефон, вынимаю сим-карту и ломаю ее пополам.
Молчим.
Знаю, что она нервничает и ждет от меня каких-то слов или реакции. Но пока в моей голове пульсирует только одна единственная мысль: «Трахалась ли она с кем-нибудь после того, что случилось?» И это не добавляет мне спокойствия.
Я не хочу врать себе. Я ее хочу. И в том, что я ее получу, не сомневаюсь.
Но не мое ли желание влияет сейчас на мои суждения о ней?
Быть преданным собственной женщиной — это не то, о чем я мечтаю.
И в ней я хочу быть уверен.
Зачем? Интересный вопрос.
Трахни и отпусти. Но что-то мешает мне думать о ней только в этом ключе.
— Что теперь будет? — не выдерживает Катя. Она поднимает голову и наконец встречается со мной взглядом. — Что ты решишь?
Я спрашиваю себя о том же. Мой взгляд опускается к ее шее, где неистово бьется жилка, призывая ее прикусить. Дальше вниз, к прерывисто поднимающейся груди.
— А чего именно ты хочешь? — задаю вопрос, сам себе удивляясь. С чего мне это вдруг стало интересным?
— Свободы, — отвечает Катя быстро. — Хочу быть свободной от него.
— На что ты готова пойти ради свободы? — спрашиваю, заглядывая в эти колдовские глаза.
— На все, — отвечает глупая не задумываясь.
— Раздевайся, — бросаю безэмоционально. Слежу за реакцией.
Она долго смотрит в никуда и в следующую секунду тянется к молнии на юбке. Во рту пересыхает моментально. Неужели и вправду согласится?
Ее следующее действие вводит меня в ступор, а затем я не могу удержаться от смеха.
Наивная и добрая — это не про эту девушку.
Катя смотрит, но все еще продолжает держать средний палец, что она в последний момент мне показала. Видать, не такой реакции она от меня ожидала.
— Если это цена твоей защиты, то я ее не приму, — говорит она тихо, но уверенно. Руки она снова прячет за спину, но я точно знаю, что они у нее дрожат, несмотря на всю ее браваду. — Я не буду платить за свою жизнь своим телом. Можешь меня убить, — последние слова она выговаривает едва слышно. Умирать она явно не хочет.
— Подойди сюда, — требую я.
— Зачем?
— Мне повторить еще раз?
Она подходит, но недостаточно близко.
— Покажи мне, — киваю ей за спину.
— Ты же не собираешься откусить мне палец? — пытается она шутить, выждав несколько секунд.
Я молча жду, когда она подчинится, и она меня не разочаровывает. Ее пальчик с тонкими, едва заметными венками появляется перед моим носом.
Резко хватаю ее за ладонь, заставляя дернуться назад, но я все равно сильнее. Подтягиваю девчонку к себе и, глядя в ее широко распахнутые глаза, беру ее пальчик в рот.
Желание молнией простреливает пах, когда вижу отблеск этого чувства и в ее глазах. Маленький и робкий, но он есть, и это несказанно радует.
Ласкаю языком нежную кожу и немного прикусываю зубами, отчего Катя начинает мелко дрожать.
Это же желание я видел в ее глазах ночью. Но тогда она была между сном и явью, и я не был уверен. Она хныкала, как маленький ребенок, и я всего лишь хотел ее успокоить.
— Не бойся.
— Я не боюсь.
Ее слова тогда зажгли во мне огонь, тот, что полыхает внутри меня и сейчас.
Она явно меня хочет.
Медленно притягиваю ее к себе, заставляя нагнуться. Выпускаю ее пальчик изо рта, только когда ее рваное дыхание касается моего лица.
— Нам будет хорошо вместе, — говорю уверенно практически в ее губы, не отводя взгляда от ее расширенных зрачков. — Я обещаю.
Боже, какого же труда мне стоило в этот момент не впиться в ее рот поцелуем, не надавить, не смести ее сопротивление. Но она не готова, так же, как и я.
Дорогу осилит идущий.
Только как же объяснить это своему телу и члену, что больно давит на ширинку, наказывая меня за промедление?
Глава 14
Катя
Мои нервы были натянуты, как канаты, оттого что я не знала, как сказать Серому правду. И с каждым днем они натягивались все больше и больше.