Мама часто повторяла нам с Аней, когда мы были детьми: «Прям вижу, как ты падаешь» или «Прям вижу, как ты сейчас его уронишь». И самое интересное, что всегда так и случалось, как предрекала мама. Мне это казалось волшебством. Но вот прямо сейчас у меня на языке крутятся слова: «Прям вижу, как ты ошпаришься».
— Что ты делаешь? — спрашиваю, немного успокоившись.
— То, что ты сказал, — Катя смотрит с возмущением на моське и с пучком спагетти в руках. Как ребенок, которого поймали за игрой на кухне.
— Разве я сказал бросить? — беру ее за руку и веду ближе к печке. — Вначале воду нужно посолить, — комментирую я свои действия и снова беру ее за руку. — Потом, — подтаскиваю ближе Катю, наши руки снова синхронны, — берем за конец и медленно опускаем в воду. Без рывков и, боже упаси, бросков, — наблюдаю за лицом удивленной Кати. — Молодец, — хвалю. — А теперь возвращайся к соусу, пора залить в него помидоры. — Но прежде чем она успевает протянуть руку, чтобы проверить соус, говорю: — Стоять! — Кажется, это становится моим коронным словом. — Смотри, берешь за ручку и открываешь на себя, чтобы пар тебя не ошпарил, — показываю я ей.
— Понятно, — кивает Катя, пока я снова возвращаю крышку на место.
— Теперь сама.
— Ты серьезно? — но я просто киваю ей вместо ответа. И Катя, высунув от напряжения кончик языка, точь-в-точь повторяет мои движения.
— Умница, а теперь помидоры, — снова обхватываю ее ладонь своей. — Заливаем с краю, чтобы тебя случайно не забрызгало горячим соком. Несчастные случаи нам здесь не нужны.
Что на меня нашло? Сам себя не узнаю.
Но видение обжегшейся Кати до сих пор стоит перед глазами, и сердце то и дело сжимается в груди.
Глава 17
Катя
Руки дрожат.
Что на меня нашло?
Что он теперь обо мне думает? Сказала нет, а сама…
Господи, я выгибалась там, под его ладонями, как кошка.
О стонах я вообще молчу.
Прикрываю лицо руками.
С момента моего позора я только сейчас смогла выкроить минутку и скрыться в ванной.
Господи, какой кошмар!
Я до смешного благодарна Серому за то, что он сделал вид, что ничего не случилось. Даже пытался меня разозлить, чтобы убрать между нами неловкость.
Пока мы готовили, я была рада, что он стоял за спиной и мне не нужно было смотреть ему в лицо. Хоть его прикосновения меня безумно напрягали.
Серый же, кажется, чувствовал себя вполне вольготно, судя по голосу и четким движениям. Правда, когда я почувствовала мягким местом его недвусмысленное желание, готова была под землю провалиться оттого, что что-то во мне откликается на него.
«В следующий раз скажи, что не готова, до того, как я тебя под собой разложу».
Еще и слова его вспомнились перед тем, как он меня отпустил.
Я была просто в ужасе, думая, что Серый не остановится.
Ополоснув лицо, рассматриваю себя в зеркале.
Что я творю?
— Ты в порядке? — от стука в дверь подскакиваю на месте.
— Да, — мычу в ответ. Бедра напрягаются.
Что за черт? Что со мной вообще не так?
— Тогда давай побыстрее, пока все не остыло, — напоминает Серый.
Что делать? Как смотреть ему в глаза?
Господи, я сегодня приготовила пасту, да еще и с соусом. Жаль только, похвастаться тете не получится.
О чем я вообще сейчас?
Рывком открыв дверь, пока выдержка мне не изменила, направляюсь на кухню.
— Думал, ты там ночевать будешь, — голос Серого останавливает меня на полушаге. Он поджидает меня, подперев плечом дверной косяк.
— Просто освежилась, — зря я это сказала, судя по тому, каким темным светом загорелись его глаза. — Ну так идем?
С каких пор я замечаю, что там горит в чужих глазах?!
— Конечно, — приглашающе разводит рукой, предлагая пройти, а сам не двигается.
Зачем он испытывает мои нервы?
Протискиваюсь мимо него, стараясь не коснуться, но в тот момент, когда кажется, что мне это удалось, он разворачивается и ловит мою руку, заставляя меня напрячься.
Далась она ему!
Но ладонь не выдергиваю. Все равно сделает, как захочет, а повода для большего я не дам.
Стол уже накрыт. Первая паста, приготовленная лично мной!
— Как получилось, что ты так хорошо умеешь готовить? — спрашиваю после того, как он помогает мне сесть.
— Лучше ты расскажи, как получилось, что ты не умеешь готовить? — задает он встречный вопрос, садясь напротив.
Куда бы глаза деть?!
— Ну, тетя пару раз пыталась меня научить, но после того, как я спалила кухню, просто категорически запретила мне туда заходить. Только покушать. Это не моя вина, что у меня не получалось, — зачем-то добавляю я. И прикрываю глаза, чтобы не видеть… не усмешку, нет, а самую настоящую улыбку на его лице. Серому она явно идет.