Тихонько скрипели доски деревянного здания, из окна проникал свет звезд. Множества незнакомых звезд, куда крупнее, чем на привычных небесах. В комнате было светло, почти как днем.
Разум все еще отказывался смириться. Да не может же это в самом деле быть правдой! Может, мне подсыпали грибов или какой-то другой дряни? Может…
Ничего другого в голову не приходило. Да и первый вариант отпал, когда я увидел здешнюю луну, а точнее то, что её заменяло. Не знаю почему, но эта штука одним своим видом вмиг заставила осознать, что вокруг не галлюцинация, не сон, не бред. Все в самом деле. Может, потому, что с первого взгляда понял её природу?
Я встал, подошел к окну, оперся руками о скрипучие доски, посмотрел в небо.
Представьте, что Луна взорвалась.
Внутри неё происходит какая-то реакция, высвобождается громадное количество энергии, по её поверхности ползут трещины, превращаются в колоссальные каньоны, из них на десятки и сотни километров вверх вырывается неудержимое пламя, большие и мелкие осколки разлетаются в разные стороны, сталкиваются между собой, разбиваются, обращаются в пыль…
И в этот момент по неизвестной никому в мире причине все замирает. Будто волшебник вскинул свой посох к небесам, крикнул заклинание и огонь в единый миг превратился в лед. Взрыв застыл в едином моменте, создав ослепительно-белое, неприятное на вид, колючее, бесформенное небесное тело.
Вот чем была здешняя луна.
Вспышкой космического масштаба, остановленной кем-то или чем-то сразу же после её появления.
А ореол мелких звездочек вокруг неё – на самом деле метеоры, оставшиеся там с самого момента взрыва.
Насмотревшись вдоволь, я вернулся в кровать, попытался уснуть, но не получалось. Взял данную мне Данилой книгу, открыл.
Этот язык я видел впервые. Он и на язык-то не был похож. Символы выглядели как углы разной степени остроты, направленные в разные стороны. Но все было настолько понятно, будто я с детства на этом разговаривал. Острые углы обозначали буквы. Тупые могли значить как слово, так и целое предложение. Так обозначались устоявшиеся выражения.
Книга называлась «Заметки путешественника Матеуша».
Дальше шло предисловие. Матеуш рассказывал, что путешествовал всю жизнь, много где побывал и спешит рассказать об этом в книге.
Я перевернул страницу и осилил толстенную книгу за четверть часа.
Не потому, что она была очень захватывающей. Дневник путешественника, написанный от первого лица, немного суховато, зато подробно. Читать очень быстро я тоже не умел.
Причиной был язык.
Когда-то в интернете видел предложение, написанное словами с переставленными буквами. Точно его не помню, но смысл был в том, что увидев начало и конец слова, сознание само выставит все в правильном порядке.
Здесь так можно было делать с целыми страницами.
Сперва взгляд ловил устоявшиеся выражения, потом наклон и остроту углов, и вот целая страница, попав в мозг, превращалась в целую картину.
Были здесь и иллюстрации. Вполне обычные, красиво нарисованные талантливым художником рисунки, прекрасно дополнявшие картину.
Я узнал, что где-то здесь есть Кристальный город с впадавшими в самих себя водопадами. Вертикальное море (в прямом смысле вертикальное). Где-то за ним (или вернее сказать над ним?) лежит Имс-Джахен – поселение вечной тьмы с квантовыми башнями, пятимерными тюрьмами и нуль-властью. Узнал про Гармонию Ореал. Она была совсем рядом, на юге. Про неспящий лес на её границе. Про Нигде-пустыню, Шепчущие горы, земли технодемонов, фрактальную деревню, поезд Парадокс, который сам себе выбрал это имя, но не понял почему. Про местных. Про Семерых-В-Масках, защитников этого мира. Не понял только настоящие они, или существуют лишь в верованиях.
Даже про Серых, за одного из которых меня принял Иннокентий, узнал. Впрочем, немного.
Серыми их называли из-за цвета костюмов. Рисунок изображал полностью закрытую футуристичную броню с выходящими из затылка шлема проводами, идущими за спину. Они встречались везде, хоть и редко, ходили по двое или трое, ни с кем не разговаривали, и обладали огромной силой. Один Серый был способен уничтожить целый город. Но вот как они выглядят на самом деле, люди они или нет, откуда пришли и чего хотят не знал никто. Свои шлемы они никогда не снимали. Говорили коротко, сухо, лишь когда это нужно им.
От передоза информацией трещала башка.
Мозг все время хватался за что-то, пытался объяснить, натыкался на глухую стену, брался за следующее.