Дитер явился на следующий день. Злой, как чёрт. Мне показалось, он хотел что-то сказать — его лицо покраснело от напряжения, но он сдержался. Я не торопил и ничего не спрашивал, видя его состояние. Когда он заговорил, то попросил принести ребёнка. Я позвал медбрата.
Он принимал на руки малыша так, словно тот был хрустальный, а затем с таким же трепетом, осторожно, подошёл к креслу и сел. Его глаза были сосредоточены на том, кого он видел впервые в жизни и, кажется, собирался запомнить до последней морщинки и чёрточки до конца своих дней. С той же жадностью и восхищением глядел в этот миг я, зная заранее, что тоже никогда не забуду эту простую картину.
На миг мне даже показалось, что я абсолютно счастлив.
— Как ты его назовёшь?
— Не знаю.
Я действительно не думал об этом. Я вообще старался не думать о ребёнке, как о живом существе, понимая, насколько это опасно. В пределах собственной черепной коробки я разрешал только определённые мысли: я залетел в соответствии с планом, затем у меня был живот, с которым я никогда не разговаривал, как делали некоторые беременные омеги, и даже старался не касаться без причины. Я даже не разрешал себе слово «беременный», считая его неоправданно праздным. Словно этот статус позволял забить на всё разом и разрешить событиям происходить без моего ведома. В моём понимании это было полнейшим попустительством. Это могло попросту отвлечь меня от моих целей и пустить поезд моей жизни под откос.
Недопустимо.
Наблюдая за тем, как Дитер воркует над ребёнком, я понимал, что был совершенно прав.
— Давай назовём его Кайли?
Дитер с неохотой оторвал от малыша взгляд, чтобы проверить, почему я молчу.
Я только пожал плечами, и альфа вернулся к созерцанию своего сокровища. Над именем я, понятно, тоже не думал, сторонясь любых лишних мыслей. На самом деле мне было всё равно, какое у ребёнка будет имя. Я и сам изменил своё, когда увидел необходимость. Не имя делает нас, а мы имя. Хотя и это тоже совсем не важно. Так что я легко позволил Дитеру сделать этот выбор. Сейчас, видя его улыбающимся, я бы сделал, что угодно. Ему стоило только попросить. Хорошо, что он об этом не знал.
Время пролетело незаметно и в палате робко возник медбрат — ребёнка следовало покормить. Дитер с явно сквозившим недовольством отдавал ценность почти постороннему, но спорить было бы глупо. Мы остались наедине, и туча снова затянула на время прояснившееся лицо.
— Я узнал только сегодня, — произнёс он, объясняя своё отсутствие, и видно было, что ему не нравилось оправдываться, и всё же он это делал. — Ты специально сказал, чтобы мне не говорили?
Не сразу я понял смысл последних слов.
— Что за чушь.
Дитер напрягся из-за того, с какой лёгкостью я отмахнулся от обвинений.
Не знаю, что именно произошло в лагере — так я звал наш двор, но к этому я был непричастен. Мелкие игры меня не трогали. Но, кажется, я понял, почему альфа злился, когда заявился в палату.
— Когда выписка? — холодно спросил Дитер, видимо, решив не допытываться.
— Через пять дней.
— Есть осложнения?
— Нет, но я попросил врачей тщательно проверить ребёнка, — помедлив я добавил. — Кайли.
Дитер подумал пару секунд и кивнул, соглашаясь.
— Ребята останутся в больнице. Присмотреть.
— Зачем головорезы в роддоме?
Альфе не понравилось, что я оспаривал его решение, и потому, должно быть, он снова промолчал. Развернулся и вышел.
Конечно, существовала небольшая вероятность того, что ребёнок Дитера мог стать некоторым залогом или оружием в грязных руках. Но вся история революции и нового диктатора слишком свежая. Уверен, что несогласные пока даже не придумали, как отыскать друг друга и общаться, чтобы строить козни, заводить речи о заговорах и новых революциях. На это, как и на всё, требовалось время. Куда им лезть на рожон к «Метке», заигрывая с чужими младенцами?
Те, кто совершали преступления против детей, получали самое суровое наказание по меркам любой банды. Такие умирали месяцами, а то и дольше, отвратительными способами.
Так что я считал, что был прав. Бандиты в роддоме — не лучшая мысль. Но Дитер распорядился и мне оставалось смириться.
По возвращении домой моя жизнь сильно изменилась. Правда для остальных всё выглядело почти так же, как и в последний месяц беременности. Я совсем не выбирался из квартиры. Всё так же работал удалённо, давал задания Адрону и Гретону. Только теперь рядом с компом стояла кроватка и, время от времени, мне приходилось прерываться, чтобы покормить, укачать или искупать малыша.