Игорь лежал с обратной стороны корпуса, слушая музыку разрывов и потихоньку ругаясь из-за того, что его послали прикрывать тыльную сторону казармы.
— А сами развлекаются, а ты полежи, Игорек, отдохни.
В окно выпрыгнул чернокожий парень в белых трусах и такой же майке, что-то крича и пытаясь прикрыться руками от летящих комьев песка и глины.
— Вот чудила… — улыбнулся Игорь.
Игорь вырос перед убегающим. Тот заорал еще сильнее, но удар в корпус оборвал крик. Мужчина хватал воздух ртом. Удар в лицо — и белое пятно осталось лежать на тёмном песке.
Взрывы, крики, мечущиеся по территории люди в нижнем белье, клубы чёрного дыма и белый, разорванный в клочья туман. В свете луны всё это казалось похожим на что-то ненастоящее. Седой посмотрел на часы.
— Уходим…
Вопли и взрывы ещё продолжались, когда парни переодевались в домике.
— Командир, когда пойдём смотреть на дело рук своих? — Сергей улыбаясь смотрел на Седого.
— Утром… Сейчас всем отбой. Подъём по распорядку и сразу этих гоним на марш-бросок.
— Так они до утра не оправятся после такого шухера, — засмеялся Игорь.
— Луис со своими парнями сейчас быстро их приведёт в чувство.
— Интересно, а эти так называемые офицеры вспомнят, что в центре живут советские советники? И зададутся вопросом, почему их не видно? — Игорь смотрел на Седого.
— Ты ещё скажи, что они прибегут узнать, целы ли мы… Они даже не вспомнят. Им свою шкуру бы спасти. Надо было хоть одного офицера отпустить, посмотреть, куда он побежит, — покачал головой Седой.
— Как куда? Подальше отсюда, — засмеялся Игорь.
— Командир, мы бойцов не отрабатывали. Один сержант пытался организовать порядок, правда безуспешно. Но к парню стоит присмотреться, — произнёс Сергей.
— Вот утром и присмотримся.
— Интересно, эти нам что-нибудь предъявят? До них же дойдёт, что это наших рук дело, — Сергей смотрел на Седого.
— Что они нам предъявят? Зассут они в глаза что-нибудь сказать. Ну, если только: «Папе позвоню, пожалуюсь», — засмеялся Игорь.
— Всё, хорош языки чесать, спать… — отдал команду Седой.
Подъём по распорядку. Парни, не торопясь, спустились с крыльца и, пройдя по дорожке к основной дороге, остановились, осматриваясь.
— Командир, а мы не перестарались? — прокашлялся Сергей.
Картина предстала плачевной. У КПП караул сидел на земле, прислонившись спинами к строению. Вдоль дороги полураздетые люди бродили или просто сидели на земле.
— Твою мать, вояки… — сплюнул Седой и первым направился по дороге к жилым корпусам.
Выбитые стёкла, кое-где сломанные рамы покачивались на вывернутых петлях. Полураздетые бойцы сидели на красно-коричневом песке, некоторые спали, так и не одевшись после ночного кошмара. Босые, с порезанными ногами о битые стёкла. Офицеров не было видно.
— Гроза империализма, мать их… — Седой смотрел на жалких и побитых солдат.
— Командир, смотри, — Сергей показал рукой на крайний домик.
Возле него высокий сержант, затянутый в форму и с автоматом на плече, построил десяток бойцов, так же полностью экипированных.
Увидев приближающихся советских советников, сержант отдал команду «Смирно!» и, сделав два шага навстречу, доложил:
— Отделение построено. После ночного нападения раненых и погибших нет.
— Имя?
Сержант смотрел на Седого, и было ощущение, что он не совсем понимает, что тот хочет услышать.
— Может, я что не так спросил? — Седой посмотрел на парней.
— Командир, даже твой ломаный португальский даёт понять, что ты спросил имя. Скорее всего, никто никогда им не интересовался, и этот сержант просто растерялся, ведь ты «большой русский начальник», — сдерживая улыбку, произнёс Сергей.
— Имя? — ещё раз произнёс Седой, глядя на сержанта.
— Мишель…
— Мишка, значит! — улыбнулся Седой.
Один из парней, владеющий португальским, встал рядом с командиром и переводил.
— Где твои офицеры?
— После ночной атаки не видел.
— Кто вас атаковал?
— Людей не видел, всё взрывалось. Я пытался помочь своим солдатам, было страшно, — опустив голову, тихо произнёс сержант.
— Значит, ты переступил через свой страх ради своих солдат? Почему? — Седой внимательно всматривался в лицо сержанта.
— Надо было что-то делать, чтобы остановить панику. Но ни я, ни мои солдаты не знали, что делать.