Всё это происходит за пару секунд и подстёгивает ещё больше, но получив от капитана предупреждающий жест, больше не лезу вперёд.
И я не замечаю, как мы уже добрались до последнего поста, охраняемого объекта. Я хотела снять поочерёдно всех четырёх винтовкой, но Эстель заставил ждать и смотреть, как быстро и тихо они исчезают по его воли в густой траве.
Слегка пошатнувшись после этого, капитан потянул меня дальше. Мы почти без проблем прошли военный комплекс, состоящий из ржавых скрипучих зданий. В конце нам пришлось прыгать по крышам, чтобы преодолеть высокий бурый забор.
Высота была достаточная, чтобы при приземлении ощутить боль в ногах, но в полной силе это почувствуется, когда наступит отходняк после стимулятора. А сейчас, хоть и прихрамывая, я бодро ковыляла за капитаном.
Он видел моё состояние, косился, но похоже мы были уже близко, когда под стопой я даже не услышала, а ощутила характерный щелчок.
Этот щелчок я слышала тысячи и тысячи раз, когда в армии проводили полевые практики. И наступая раз за разом, я получала и получала, поэтому этот звук прочно засел в памяти. И это был звук растяжки, повезёт, если привязанной на что-то, не сильнее современной гранаты.
Если сейчас я подниму ногу, то растяжка, в лучшем случае, оторвёт мне ноги, действуя, как и сцепление байка, которое сначала выжимаешь и только когда начинаешь плавно отпускать, он едет.
- Не смей, - прошептала я, заметив, что собирается делать Эстель.
В ответ мужчина недовольно мотнул головой с мрачно-скептическим выражением лица и уже медленно занёс ногу, чтобы осторожно занять моё место.
- Не смей, я сказала, - зарычала. – Ещё шаг, и я подниму ногу, - предупредила и зашептала торопливо. – Подумай логически: если пострадаешь ты, я однозначно не смогу донести тебя туда, куда даже не знаю дороги. Если пострадаю я, ты сможешь это изменить. Найди булыжник или что-то подобное…
Помедлив, Эстель растворился в темноте ночи. Не удовлетворённая жажда крови и боли никуда не делась и уже стало неважно – своя или чужая.
Я задрала лицо к небу, закрыла глаза и раскинула руки. От предвкушения адреналин пробил всё тело. И подняла ногу. Послышалось запоздалое чертыханье, и кто-то сильно злой протащил меня целый метр, прежде чем растяжка наконец разлетелась.
В это время мужчина закрыл меня собой, уронив на землю. Черная густая капля его крови, что выступила под носом, упала мне на лоб и ещё вторая катилась по его шее. И я торопливо собрала её губами и языком.
Эстель посмотрел на меня долгим, странным взглядом, тихо пробормотав что-то и шипя, поднял следом за собой. Вся его спина оказалась в черных осколках. И это ещё повезло. Растяжка оказалась минимальной мощи и радиуса. Но даже сдерживание её такой, Эсту обошлось страшным напряжением, так что весь оставшийся путь он вис на мне.
Его транспортёр стоял в глубине пещеры, наполовину заполненной водой, так что пока я затащила мужчину в транспорт, вымокла насквозь. Сев, капитан не издал ни звука, но тяжело сопел, пока взлетали и пробивали слои атмосферы.
В космосе на орбите планеты завис незнакомый черно-синий шаттл, который приглашающе открыл шлюз. Нас уже встречал Док, хотевший было приблизится ко мне. Но вывалившийся следом за мной капитан перехватил его за предплечье. И процедил что-то сквозь зубы.
Вид у Дэви стал отрешённо-независимый, он пересёкся со мной равнодушным взглядом и произнёс что-то, ожидая моей реакции. Я не ответила и без колебаний вложила свою руку в протянутую руку Эста.
Через несколько минут мы очутились в медблоке, где Дэви стал выковыривать из спины измученного капитана осколки. Надо признать, Док был профессионалом. Он ни словом, ни делом не выдал повисшее между ними напряжение.
Всё то время Эстель почему-то не отпускал мою руку, будто опасался, что меня снова своруют корсары. Хотя, я знаю, почему. Он признался в чём-то таком Дэви и сейчас доказывал на деле. Впрочем, это не так уж важно.
В какой-то момент дверь медблока отъехала и в помещение зашел Данил, следом за ним шагнул рослый, широкогрудый мужчина в черно-синей форме. Из опознавательных знаков на нём была только эмблема Чёрного яра, нашитая на плече и странные невиданные мной символы на незнакомых погонах.
Вздыбив волосы на затылке, жуткий холодок уважения прокатился по позвоночнику.
Каратель. Элита. Высший чин – запредельная крутость и полный абсолют полномочий. Своего рода космические волки… Хм, знакомо звучит. А не это ли имел Эстель, когда назвался коньком?
Я подскочила и отдала честь. Тогда как Эст, не вставая, махнул тому двумя пальцами, будто они старые знакомые.