Каратель в два шага преодолел разделяющее нас расстояние и присел на соседнюю кушетку, вытянув длинные ноги. Через Данила он задавал вопросы о Капрале. О его способности жить в двух измерениях одновременно. И все подробности, с ним связанные.
На середине допроса я стала клевать носом, ощутив себя вареным овощем. И Каратель торопливо всунул мне планшет, где я должна поставить свою подпись, подтверждающею сказанную информацию. Я уже занесла ладонь, когда вспомнила, что мой информационный чип выковырял умный корсар, смекнувший, что по нему меня отследят.
Я вздохнула и вернула ему гаджет, объяснив ситуацию. Каратель повертел его в руках и обратился к Эстелю. Тот кивнул и…
Что было дальше, я не помню. Меня сморил сон и кажется я уснула прямо на кушетке.
Проснулась я на удивление хорошо выспавшейся и здоровой. А потом ко мне зашел Данил. Сказал, что я проспала два дня. Протянул синюю корочку моего аттестата об успешном завершении практики, пояснив, что капитан попросил. И прежде чем он сказал мне, что за мной выслан звездолёт, я уже знала об этом.
- А ты?
- Меня Дэви на работу принял, - смущенно произнес Данил.
Мои вещи уже были тут. И оказывается, что когда корсары покидали после штурма наш лайнер, то поставили его на самоуничтожение. Но этого не произошло, потому вовремя прибыл капитан и отключил отсчёт. Но корсары забрали с собой не только груз, но и нечто ценное, без чего лайнер не может работать и его пришлось бросить, лишь забрав вещи.
Болтовня Данила успокаивала и время пролетело незаметно. Когда за мной и остальными практикантами, не принятыми на работу, прислали звездолёт с соседней планеты, перед отлётом, меня перехватил Эстель.
- Ме туми пиар картанум, - медленно и мягко теня гласные, проговорил он, приложив сжатый кулак к груди.
- Я тебя тоже уважаю, - кивнула я и шагнула на трап, с трудом поднимаясь дальше.
Глава 12. Дом, милый дом
Нас было много, мы дружили всем двором. Я была единственной девчонкой среди нашей кампании, потому что будучи пятилетним ребёнком, "победила" главаря. Помню, меня долго и упорно ругала его мать, а потом и собственная. На тот момент я уже видела спарринги отцовских солдат и восхищалась ими. После инцидента отец сказал: "имея силу, неси за неё ответственность". Со временем я поняла, что это значит. А тогда была принята в шайку дворовых мальчишек. Мы росли, взрослели. Кто-то заимел школьных друзей, кто-то связался с кампанией "покруче". А кто-то перестал выходить гулять, потому тот, кто связался с компанией покруче, больше не гулял с нами. И в конце концов нас осталось трое. Стеснительный, тихий Петька, задиристый, активный Лёшка и странная, пацанистая я.
Я давно их не видела и почти не помню наших шалостей, но последнюю встречу с друзьями трепетно храню в памяти.
Это был выпускной в гимназии, когда уже закончилась официальная часть и почти прошла остальная, мы сбежали из кафе ещё до фейерверка и теперь сидели на перилах набережной, встречая рассвет и умиротворённо пялясь на поверхность тихо плескавшейся серой жидкости.
Я была в платье, первый раз за всю сознательную жизнь, я одела белое платье с тугим корсетом, который едва позволял дышать. Проведя лекцию перед выпускным на тему ответственности за интимные отношения, мать настаивала на этом, но последнее слово сказал отец и я не стала противится.
Непривычно голые ноги обдувал ветерок. Но на душе было тепло и спокойно, потому что небольшая доля алкоголя всё ещё бродила по венам.
Рядом сидел Петька, аккуратный и ухоженный, со стильной стрижкой на темных волосах и в черном классическом костюме. На его губах играла мягкая улыбка, он смотрел в даль и втихаря держал меня за руку, пока Лёшка не видел.
Сам Лёшка сидел с другой стороны и его рука вполне уверенно покоилась на моей талии. Он был в белой рубашке, расстёгнутой на верхних пуговицах и с поднятым воротником и в темно-синих джинсах. Вечно небрежно растрепанные волосы в этот раз были взъерошены стараниями стилиста. Он тоже смотрел в даль и был задумчив.
А потом мы прогуливались по городу и когда Лёшка предложил пойти к нему, я призналась, что в этот день у меня сборы. А пойти к Лёшке, означало остаться у него и продрыхнуть пол дня.
Лёшка не понял, что за сборы и затормозил. И я сообщила, что решила податься в армию и уже прошла медкомиссию. Дата назначена, когда мне нужно явится в военком, где меня определят в то или иное подразделение.
Лёшка смотрел на меня и его взгляд с каждой секундой понимания становился блуждающим и отрешённо-потерянным, его будто оглушила эта новость, словно он узнал о смерти близкого человека. Лёшка развернулся и не оглядываясь, побрёл по асфальту.