Мы хорошо проводили время и дни уже не казались такими унылыми и серыми.
К ночи Лёша починил байк, и мы проверили его исправность. Работало всё отлично. И в первые мне не хотелось вести самой, я тихо сидела позади и наслаждалась моментом. И надо признать, что на пассажирском месте всё казалось иначе и дух захватывало сильнее. Было теплее и уютнее. Ветер не так сильно дул, потому что я была под прикрытием широкой спины.
В этот день я осталась у него с ночевой. Лёша не приставал. И ничего не сказал, когда я обняла его со спины.
На утро я ушла тренировать молодых солдат, а его куда-то вызвали.
Если он не был на работе, я проводила с ним всё своё свободное время и домой приходила лишь перекусить и переодеться.
Иногда заглядывала к родителям.
Так проходили мои дни.
Отец ничего не говорил, а мама качала головой "совсем дом забросила". Это было не совсем верное предположение, потому что последние шесть лет дома я почти не была. А значит забросила его намного раньше. Ещё тогда, когда решила пойти в армию.
глава 13. Всё когда-нибудь заканчивается...
Довольно мрачная планета. Серая и ущербная. И неприветливая. Особенно к инорасцам. Но получить разрешение на посадку всё-таки удалось. Теперь дело за малым.
Махнув Ниджу, я отправился по узнанному из досье адресу, слегка волнуясь. Она жила в элитной голубой высотке, блестящей как глянец на свету. И охраняемой последними технологиями. Охранник, что сидел в бытовке и управлял этим всем, даже после предъявлении документов пропустил меня неохотно. А дальше я набрал код домашнего интеркома и пообщался, похоже, с отцом Кудряшки. Он же меня и встретил у лифта. Им оказался высокий статный, крепкий и седовласый мужчина с хмурым и пронзительным взглядом, которым он наградил меня из-под излома бровей, пожимая мою руку, сильнее чем нужно, сразу дав понять, что я здесь не очень желанный гость.
Я был так нетерпелив, что наплевал на правила приличия и не познакомившись толком, заглянул ему за плечо в поисках Ирины, но в помещении царила тишина и я неохотно озвучил свою просьбу. Бывший полковник не отрывая от меня взгляда, прислонился к интеркому:
- Ирин, спустись, пожалуйста.
И уже через десять секунд я не мог сдержать улыбку, с головой выдавая себя, потому что передо мной стояла Ирина, похудевшая и недовольная тем, что я вторгся на её территорию после того как оборвал все контакты.
В её серых глазах застыл немой вопрос, на который я вот так сразу не мог ответить. А она не спешила вешаться мне на шею и подавать хоть какие-то знаки, подтверждающие её неравнодушие ко мне. И это несколько угнетало меня.
Через секунду она сориентировалась и слегка мотнула головой в направлении лифта. Мы поднялись на этаж выше, и я не удержался, тут же сжав её в объятиях. И мне было почти всё равно на то что она просто позволяла мне это делать, не отвечая в ответ. Я не видел её три месяца, которые стали настоящей пыткой, я скучал и сейчас упивался возможностью прикоснуться к ней.
Но уже через несколько секунд она вывернулась из моих объятий и отступила, вопросительно на меня глядя. Черт. Неужели не скучала? Ни капельки?
Я не знал, что ей сказать, как объяснить, признаться и просто смотрел на неё. А она, похоже, специально ничего не говорила, чтобы я не смог понять, прощупать, ощутить, что у неё внутри.
Только она не знала, что я всё-таки не удержался и закрепил между нами связь ещё там, на закрытой планете, когда она была максимально раскрыта в психологическом плане. И всё то время, что мы не виделись, я ощущал её тоску, как свою, иногда захлёбываясь в ней. Чаще всего это происходило в неподходящий момент и пару раз я едва не схлопотал пулю в лоб. На моё счастье, Ниджу был рядом. Теперь я вдвойне должен старому товарищу. Хотя он так не считает.
Ирина продолжала молчать, давая мне время подумать. А я не мог подобрать слов. И стал рассматривать обстановку. Здесь было довольно уютно, свободно и просторно. Без наваленного хлама и по минимуму. Стекло во всю стену блестело едва заметным зеркальным слоем, из-за которого с улице не было видно, что происходит на этажах. На полу растянулся мягкий ковер с длинным ворсом, на котором я уже оставил отпечатки ботинок. Но Кудряшка как будто этого не замечала и продолжала молчать. Её светло-рыжие волосы не бросались в глаза неестественно ярким цветом, а отливали нежным оттенком и золотились в лучах редкого здесь солнца, льющегося в огромное цельное стекло.