***
После визита полицейских в квартире было тихо весь оставшийся день. Валера очень не хотел, чтобы его мир разбился о стены камеры следственного изолятора, поэтому на некоторое время он решил затаиться и не привлекать внимания соседей, чтобы они не обломали его последнюю тусовку, на которой он решил осуществить задуманное.
Спустя неделю, настал, наконец, тот день, когда удалось договориться с Серёгой о встрече, чтобы были вещества, компания и, обязательно, Алёна. Валера даже немного прибрался в квартире и очень убедительно настаивал на том, чтобы она обязательно пришла, угрожая в случае невыполнения этого условия, отменить попойку.
– Думаешь, она тебе даст? – С насмешкой спросил Серёга. – Там пацаны пробовали. Недотрога та ещё. Не даст она ни хера.
– Ты главное приведи, и помалкивай. – Со злостью прошипел Валера.
– Втрескался что ли? – Спросил он, скалясь как гиена.
Валера молчал.
– Ладно, дело твоё, распространитель особо опасных аутоиммунных заболеваний. – Съязвил Серёга. – Только, если даст по морде или разобьёт бутылку об башку, то меня позови, ок? Хочу это лично видеть.
– Ок. Обязательно позову. – Буркнул в ответ Валера.
Все подтянулись на хату к вечеру. Пришло шесть человек, среди которых Валера знал только Серёгу, того парня, с которым их объединяла встреча с вызванными ППС-никами и объект своего вожделения — Алёну.
Сначала все сидели и пили водку, мешая её с соком и виски с колой. Потом Серёга с улыбкой под одобрительное ржание достал пакетик с чем-то и бросил его на стол, призывая компанию к разогреву.
Весь вечер Алёна сидела какая-то вялая. Ни водка, ни предложенная доза не разожгли в её глазах того весёлого огонька, которым надеялся воспользоваться Валера. Она то и дело клевала носом, с трудом держа открытыми глаза.
Сделав последнюю затяжку и потушив окурок в пепельнице, Валера подсел к ней и приобнял, обращаясь на ухо, перекрикивая музыку:
– Чего такая тухлая сегодня?
– Валер, мне хреново что-то. – Едва разборчиво ответила она.
Чтобы что-то услышать, ему приходилось наклониться ухом прямо к её рту. От девушки веяло жаром.
– Заболела? – Валера приложил руку к её лбу и удивился, что человек может быть настолько горячим. Алёна никак не отреагировала. – Ты вся горишь. Пойдём, я тебя в тишине положу. – Обеспокоенно проговорил он.
– Не надо… Я лучше домой… – Вяло запротестовала она, но он уже закинул её руку себе на плечо и приобняв за талию, поволок в спальню.
Девушка едва волочила ноги и то и дело намеревалась упасть прямо на пол. Серёга встал с дивана и, поддерживая её с другой стороны, помог дотащить до кровати в спальне и удалился из комнаты, увидев благодарный кивок Валеры.
Закрыв за ним дверь на едва провернувшийся в ручке ключ, Валера присел на кровать. Ту самую кровать, на которой его отец изменял его матери, и которую он так хотел выбросить, но всё время откладывал, предпочитая ей стоящий в зале диван.
Он осмотрел свернувшуюся в позе эмбриона Алёну. Девушку трясло крупной дрожью, зубы громко выстукивали чечётку.
Валера достал из шкафа зимнее одеяло и укрыл её.
– Спасибо. – Прошептала она и закрыла глаза.
– Нет проблем. – Ответил он, улыбаясь во весь рот, представляя как глупо при этом выглядит.
Впервые за эти два года Валера улыбался совершенно искренне и тут же стал проклинать себя за то, что не решился начать разговор ещё раньше, когда она была бодрее. Он знал, что у неё нет парня, значит, можно будет предложить встречаться, когда она поправится. Он тоже ей нравился, вроде как. Ведь, если говорила с ним хоть о чём-нибудь, значит явно не против общения. Да и торчать она ещё не начала толком. А это значило только одно: шанс. Шанс на новую жизнь, как в этих сраных фильмах, где любовь исправляет самого конченного мудака на планете. У него есть квартира, она может переехать к нему. Вряд ли бы она стала торчать и бухать, если бы у неё всё было в порядке дома. Может быть, у неё всё ещё страшнее, чем было у него в своё время?
Он бросит пить и употреблять, устроится на работу, а может быть восстановится в техникуме. Начнёт новую жизнь с любящей девушкой в собственной квартире. Это же просто прекрасно!
Из внутренних ликований его вдруг вырвали рваные и резкие конвульсии Алёны. Девушка неестественно выгибалась в позвоночнике, глядя на него глазами, полными ужаса. Её подкидывало и бросало так, будто начался приступ эпилепсии, и Валера на секунду подумал, что она словила передоз или дурь вызвала припадок. Бывает же такое от употребления, почему тогда у неё не может быть?