– Принял. – Бросил Виктор и, услышав щелчок замка с той стороны двери, резко дёрнул дверь на себя, нанося удар дубинкой сверху вниз.
Худощавый парень не успел пискнуть, как упал на пол коридора, машинально закрывая лицо руками.
Емельянов быстро зашагал вглубь квартиры, захлопнув за спиной сержанта дверь.
– Все, кто есть выходите, на! – Рычал он так, что в полупустой квартирке резонировали стены, гоняя между собой эхо. – Дважды повторять не буду!
Зайдя в насквозь прокуренный зал, он схватил сидящего в кресле Серёгу и сбросил его на пол к другому распластавшемуся там торчку.
Виктор тем временем пинками подгонял хозяина квартиры, загоняя его в зал к остальным:
– Ну, быстрее, ты, пидораса кусок!
– Кто ещё в гадюшнике этом спрятался? – Емельянов покачивал дубинкой, глядя на лежащих на полу наркоманов.
– Трое нас. – Ответил неизвестный, который лежал неподвижно с того момента, как раздался шум из коридора. – Мужики, отпустите, а? У меня мать болеет, нельзя мне на зону.
– Мать болеет, а ты своими тухлыми венами ей помогаешь, значит? – Виктор присел на корточки рядом с ним и вгляделся в лицо. – Тебе же лет двадцать от силы. Чего ты тут забыл, несчастный? Кайфа в жизни мало? Или наоборот, проблем не хватает? – Сержант похлопал руками по карманам джинсов парня. – Груз есть с собой?
– Ничё нет, клянусь! Я завяжу, только пустите, мужики, ну бля буду. На работу пойду устроюсь! – Парень приподнял голову и попытался встать. Такие люди обычно быстро заговаривают зубы и быстро-быстро делают что нужно или убегают. С таким талантом болтуна парень мог бы спокойно пойти в продажи, и покупатель, которого он окучивал бы, пришёл в себя только после того как уже скупит половину магазина.
– Погоди-ка, родной. – Старшина прижал его ногой к полу. – Мы не за груз вас принимать приехали. Вот ты же явно матёрый уже, сука! – Дубинка Емельянова съездила по лопаткам Валеры, вызвав заглушённый стон. – Знаешь, что вас без оперов принимать не будут, да и груза тут явно нет, а значит попинают и отпустят, так ведь, тело?
– Так. – Прошипел сквозь зубы Валера, корчась от боли.
– Я не изверг и по беспределу вас гасить не собираюсь. Сейчас, по крайней мере. – Емельянов встал и убрал дубинку в кольцо. – Вы поймите, нелюди ебаные, вы шумите — нас вызывают. Нас вызывают — мы не едем с дежурства домой вовремя. Мы не едем домой вовремя — мы злые. Логика понятна?
– Понятна. – Донеслось от Серёги.
– Поэтому у нас с вами договор. – Емельянов торжественно поднял палец к потолку. – Я сейчас злой, потому что всё ваше сучье племя ненавижу, но всё равно в добром настроении, поэтому даю вам шанс. Если нас снова вызовут соседи, или ещё кто-нибудь. Мы снова приедем к вам, и вы уже не отделаетесь такими нежными поглаживаниями. Я сюда и оперов, и кинологов притащу, и поедете на урановые рудники, копать минералы ложками, понятно?
– Понятно. – Донеслось с пола вразнобой.
– Вот и славно. – Кивнул старшина.
Виктор ещё раз обошёл всю квартиру, сам не зная, что хотел обнаружить. Может быть, тут где-то лежал груз, может быть, кто-то успел спрятаться и только и ждёт момента, чтобы напасть на сотрудников.
Квартира была хоть и в убитом состоянии, но имела три комнаты: большой зал, где и проходили застолья, что было понятно по многочисленным окуркам в пепельнице, которая была уже не в состоянии уместить такое их количество. Разбросанные всюду бутылки, смятые алюминиевые банки и упаковки от снеков.
От входной двери вёл необычайно узкий и неудобный коридор, что разделялся в конце, как тропинка с камнем из сказок.
Виктор усмехнулся пришедшей на ум аналогии. Вот уж точно сказка. С ангельской пыльцой: прямо пойдёшь — в ванну попадёшь. Налево пойдёшь — в спальне окажешься. А коль вправо сунешься — с солевыми чудовищами схлестнёшься.
А ведь, если бы всё сложилось по-другому, то в квартире вполне можно было сделать лёгкий ремонт и жить молодой семье. Но не сложилось. Валера выбрал другой путь и решил идти по нему до конца, игнорируя все развилки и развороты. И никто, совершенно никто в этом не виноват, кроме него самого. В жизни много обстоятельств и ситуаций, которые пытаются тебя сломать, прогнуть или уничтожить, но лишь от твоих действий зависит то, чем закончатся их попытки: успехом или провалом.
Поэтому Емельянов и ненавидел наркоманов и алкоголиков. Как и Виктор. Они считали их слабыми и безвольными людьми. Или людьми, выбравший наилегчайший путь, где в неудачах человека виноваты все вокруг, кроме него самого.
Сделав по квартире несколько кругов, пока Емельянов читал наркошам нотации, Виктор остановился у входной двери и окликнул его: