- Прощать, надо научиться. Несложно простить, если знаешь кого и за что, всегда можно найти объяснение, почему человек так сделал. И Гену, я думаю, вы простите через некоторое время, хотя, казалось бы, это совершенно невозможно, но вы сами почувствуете необходимость прощения, иначе вы застрянете с "тем Генкой" в конце 90-х, а это тупик. Сложнее, когда кажется, что с вами произошло что-то плохое совершенно случайно, и нет конкретного того, кто специально сделал вам больно. Получается, что некого винить и некого прощать. Сама мысль, что такое с вами произошло случайно, невыносима, поскольку позволить себе роскошь жить в бессмысленном мире могут очень немногие. Тогда вы начинаете искать причину в себе, ведь мы все привыкли к причинно-следственной связи событий и явлений. И самое интересное заключается в том, что мы ее, эту связь, находим, а автором наказания мы назначаем не случай, а кого-то высшего, чей замысел нам не известен и не понятен: Господа Бога или Богов, Высший Разум, кому как нравится. Нет, самое интересное даже не в этом, - Сэсэг помотала головой, - а в том, что если мы хотим, то мы обязательно находим, а, найдя, и осознав свою ошибку, которая привела к этому "чему-то плохому", и, исправив ее, мы получаем душевное спокойствие и согласие с собой, тем самым подтверждая неслучайность того, что с нами произошло.
- Сэсэг, ты так здорово стала рассуждать... - Света с некоторым удивлением и уважением посмотрела на подругу. - Давайте завтра продолжим, я так устала с этим перелетом, поездкой из Иркутска. Можно, я спать лягу? Уже глаза сами закрываются.
- Не знаю, ребята, насколько хорошо я рассуждаю, но у меня, к счастью или сожалению, была возможность о таких вещах подумать подольше, чем у вас. И возможность эту я заслужила сама. - Она хлопнула ладонями по столу, как бы отрезая тему разговора. - Так, вы ложитесь здесь. Света, возьми в шкафу белье, одеяло вам, я думаю, не понадобится, и расстилай диван, а мы с Мишей уберем со стола. - Миша принялся счищать вилкой в пустую салатницу остатки еды с тарелок и подавать Сэсэг, которая складывала стопочкой их у себя на коленях. Когда у нее набралась высокая стопка грязной посуды, Сэсэг повезла ее на кухню. Спустя час посуда была вся убрана и вымыта, Света, принявшая душ, спала, а Сэсэг с Мишей сидели на кухне. Жара спала, ночная прохлада струйкой воздуха сочилась через открытое окно. Ветерок слабо играл занавесками, то затейливо надувая их, то отпуская, и тогда они медленно опадали как будто кто-то, только что придававший им форму своей фигурой, мгновенно исчезал. Горела только подсветка на вытяжке, освещая мягким светом плиту и часть столешницы. Когда ветерок стихал на время, за сеткой, несмотря на пятый этаж, становилось отчетливо слышно комариное жужжание.
- Как ты-то здесь? - перед Мишей стоял полупустой бокал с шампанским.
- Хорошо, как видишь. Все что нужно, у меня есть.
- А водка у тебя есть? - неожиданно спросил Миша.
- Наверное, есть. Жаргал когда приезжает, то пьет только водку. Посмотри в верхнем шкафчике возле окна.
Миша встал и начал высматривать в шкафчике водку, передвигая коробки, пакетики. Наконец, найдя полбутылки водки, он сел. Сэсэг взяла хрустальную рюмку с расстеленного на столе полотенца, на котором сохла не вошедшая в кухонный шкаф посуда, и протянула ему.
- Жаргал как? - наливая себе водки, спросил Миша. - Тебе налить?
- Нет, я водку не пью, ты же знаешь. Жаргал? Хорошо. Он сейчас хозяин АТП.
- Это автотранспортное предприятие?
- Ага. Он же, когда приватизировали колхоз, всю технику себе забрал. Если бы не он, все растащили бы и пропили, как остальное колхозное имущество пропили. Он умница, да и мама тогда ему здорово помогла технику по бухгалтерии перевести, уже почти перед самой своей смертью. Жаргал теперь у нас местный олигарх, вся техника его. Когда у мамы рак обнаружили, он ее в Иркутск отвез и там деньги большие платил, чтобы ее лечили, но ей рак поставили в последней стадии, да и год был 1994, лекарств не было, ничего не было, он все покупал, но ее спасти не смогли. Она сама уже жить не хотела, не боролась, обижена была очень на жизнь. Ничего сделать не смогли. - Голос ее охрип, она заплакала. - У тебя было когда-нибудь так, что тебе не хватает воздуха, что ты задыхаешься и ничего нельзя сделать?
- Да, было. Знаешь, то, что я расскажу не сопоставимо с болезнью твоей мамы, но в моменте чувство у меня, наверное, было похожее. Как-то, первый и единственный раз в жизни мы взяли детям котенка. Мы взяли его через третьи руки и совсем не знали хозяев, которые продали нам его в полуторамесячном возрасте. Котенок был породистый, очень красивый и умный. Какие у него были глаза! Он все понимал и смотрел на нас своими чудесными голубыми глазами. Он нам очень понравился, и мы захотели его обязательно взять. Его хозяева не стали нас отговаривать, хотя котенок только стал отходить от мамы. Это мы после узнали, что у котят в таком возрасте совершенно нет иммунитета, и брать их от кошки можно не раньше трех месяцев от роду, но хозяева сказали, что ничего, берите. И мы купили. За хорошие деньги купили. Хозяевам нужны были деньги, и они с радостью отдали. Домой мы принесли его в понедельник, а уже в следующий понедельник он умер от истощения, и мы его похоронили. Дети очень плакали. - Миша налил себе водки, выпил, аккуратно поставил рюмку и продолжил. - Он жил всего один день. Я имею в виду, что котенок жил, а не страдал, всего один день, все остальное время он мучился и медленно умирал от истощения. У него был понос, его рвало, а мы ничего не могли сделать. Ветеринар, к которому мы его отнесли, сказал, что такого маленького котенка нельзя вылечить, потому что у него нет иммунитета, и нам очень повезет, если он выживет. Мы выхаживали его, кормили из соски, но очень скоро он перестал есть. Просто отказался бороться за себя. Его все время тянуло наверх, он любил забраться на самую верхнюю точку дивана и там лежать, зажмурив свои глазки. Он исхудал настолько, что не мог ходить, но все равно постоянно пытался залезть куда-нибудь на самый верх. Он безуспешно царапался по стенке, царапал слабыми лапами ножку стула, стараясь залезть на него. Когда мы усаживали его на стул, он начинал карабкаться на спинку. Под конец недели, у него не оставалось сил даже вытащить когти, чтобы зацепиться, но он упорно полз наверх. Не знаю, или он с рождения любил высоту, и его тянуло наверх, или он задыхался от слабости и пытался инстинктивно, как бы выплыть на поверхность, но ему это уже не удавалось. Как только он оказывался на одной высоте, он тут же начинал ползти дальше наверх, а когда сил не осталось совсем, просто смотрел на недостижимую для него высоту и слабо мяукал. Не знаю, что он чувствовал, но тоска в его глазах была такая, что мне хотелось выть от безысходности и бессилия, и тоже лезть на стены. Почему так устроено у нас в жизни, что ты не можешь передать часть своей силы другому? Вот ты видишь, что твой котенок умирает, ты держишь его в ладошке, и сил хватит еще на тысячу таких котят, но ты не можешь ничего сделать, остается только смотреть, как он умирает у тебя на раскрытой ладони. Рука, которая может поднять пудовую гирю хоть сто двадцать раз подряд, совершенно бесполезна для этого умирающего маленького котенка весом двести грамм, она ничего не способна добавить или прибавить к его уходящей жизни. И когда говорят, что человек - царь природы - это, наверное, правда. Правда в том, что царь является орудием смерти, одним из многих ее орудий, но он сам совершенно не волен давать жизнь. Царь может оставить жизнь, но не дать. Господь Бог единственный, кто есть и может все.