— Мои родные живут неподалеку от гидрометтехникума. Я вас, конечно, не видел, потому что года три не был дома, а вот похожих на вас все-таки встречал.
Вика удовлетворенно вздохнула.
— Почти родня. Завидую вам, девочки: обожаю симпатичных родственничков. И почему я не студентка?
Галечный берег почти захлестывался приливом, сбоку нависали скалы, и идти по-прежнему нужно было гуськом. Как-то так получилось, что теперь троицу замыкала Соня, а я частил сзади, приноравливаясь к семенящим шажкам своих спутниц.
Соня заметила на моей спортивной курточке альпинистский значок. И вдруг выяснилось, что она тоже альпинистка, во всяком случае — увлекалась когда-то, а однажды была в том же лагере, что и я, со мной почти одновременно.
— Жаль, что сроки не совпали, — искренне огорчился я. — Так приятно было бы встретить — и где? На Шикотане! — знакомую девушку!
— А сейчас неужто не приятно?
— Нет, почему, но сейчас я вас не знаю, просто случайная встреча.
— Ничего, поселок небольшой. Теперь будем встречаться, если только вы в поселке живете, а не где-нибудь в сопках.
Она так просто это сказала — «будем встречаться…». И сразу как-то просторно и тепло-тепло стало в мире!
Близ старых рыбацких кострищ холмиками возвышалась чилимья шелуха — чилимами здесь называют разновидность креветок. Вид этой шелухи невольно вызывал в памяти яркое зрелище бокалов, увенчанных пышной пивной пеной.
— Жара, — сказала Соня. — Выпить бы пива сейчас…
Посредине бухты запаренно тарахтел грязный мотобот с надстроечкой, и видна была просвеченная солнцем мелкоячеистая сеть, спущенная в воду. Усатый дядька всматривался в нас и щурил глаза то ли от слепящей красоты девушек, то ли от махорочного дыма.
— Познакомиться бы с дядечкой, который чилимов ловит, — опять сказала Соня. — А потом сходить бы еще на траулере в Южно-Курильск, посмотреть, что за городок…
— А потом посмотреть бы еще, как сайру ловят, — поддакнула Дина.
— А потом сходить бы с рыбаками ночью вот сюда, в бухту, за кунджой, — засмеялась Вика.
Соня обернулась.
— Это они меня разыгрывают, высмеивают мое любопытство. Ну, Динка зря, она ведь и сама любопытная, да еще побольше моего… А вообще нужно во все вникать, ничего не чуждаться.
Пока дошли до поселка, она успела расспросить каких-то ребят с метеостанции, куда они «в остров» за жимолостью ходят, поинтересовалась у мужичка в синем кителе, болотных сапогах и при ружье, на какого зверя он будет охотиться. Прощаясь, она горячо мне посоветовала:
— Нет, вы обязательно сходите как-нибудь на лов сайры. Это так интересно, так интересно! Это, знаете, ночью…
Я пообещал, что схожу, если представится случай.
Девушки убежали: им в ночь было заступать на смену. Приехали они сюда по комсомольским путевкам на время летних каникул и занимались резкой и укладкой рыбы в баночки.
А я повернул к магазину, оттуда выбегали уже другие девушки, и было их много, и почти у каждой из-за отворота курточки или из кармана, а то и просто из-за пазухи выглядывали сверточки ситца — белого, в розовую полоску…
Торговали ситцем — и народ толпился в магазина так же плотно, как утром на плашкоутах. Но у продуктового прилавка было посвободней, здесь велись разного рода переговоры, обсуждались женские и вообще мировые проблемы, которые помельче… У гнутой витрины с конфетами, джемами и печеньем стоял в обществе двух девиц разболтанный, душа нараспашку, матросик, и они поочередно застегивали на нем разнокалиберные пуговицы обвисшего джемпера, докладывая обстоятельно и с чувством:
— А мы гуляем уже который день… второй, что ли…
— А через почему это такое вы гуляете?
— Дак вы ж рыбу не ловите. Рыбы-то нет!
— Погода, вишь, девки… погода! Вот и сегодня ни с чем с моря возвернулись.
Одна из товарок, неприятная, с бородавкой на подбородке и грубо накрашенными губами, не теряя времени попусту, повернула разговор в практическое русло:
— Котик, это все хорошо-отлично, но купи мне, котик, конфет. Знаешь, чего я хочу? Конфет.
— Делов-то! Сейчас куплю.
Та, которая поскромней, уточнила, переживая и томясь:
— Купи ей дешевых, вон которые по шестнадцать коп.
— Да нет, я уж дорогих, пусть заткнется.
— Ты купи, купи. Дорогих купи. Пусть заткнется, — возбужденно хихикая и заговорщицки подталкивая товарку, согласилась та, что поскромней.
«Однако, нравы», — подумал я немного даже расстроенно, выискивая в кармане мелочь на хлеб и колбасу.