Придя домой, меня встречает взволнованная жена.
- Ну, как?
- Эх! Права ты была, Леночка. – С тяжестью в словах говорю я ей, снимая куртку. – Вот только он куда хуже сатанистов.
- Да ты что?! – в изумлении воскликнула она. – И? Что было то? Ты проходи, проходи. Я котлеток нажарила и борщ сварила. – Толкала Лена меня на кухню.
- Подожди, я разуюсь, женщина. – Развернулся я и начал разуваться.
- Что же творится то? Ох, Боженька, спаси души молодых. – Помолилась она.
- Это ты правильно делаешь. – Говорю я, еле разгибая спину. – Ох. Пареньку это очень нужно.
- Пошли я накормлю тебя. – Опять тянет она меня на кухню.
Я пошёл за ней. Меня на столе ждала тарелка наваристого борща, не с ложечкой сметаны, а с ложкой и сметаной, как я и люблю. Рядом ещё одна тарелка, с мягкой пюрешечкой и котлетками, от них ещё исходит пар и манящий запах. Люблю я Леночку.
Она села напротив меня и давай расспрашивать.
- Так что же там?
- Беда Леночка, беда. Он не просто опасен, это ему грозит опасность. – Леночка сделала очи как два блюдца. – Ты же знаешь меня, я смелый. Я прямо спросил его, сатанист он или нет и принесёт ли меня в жертву демонам, если не поставлю зачёт. А он говорит: « Я сражаюсь с огромной кучей народа. Сегодня у нас стрелка. Мы все разделимся и будем сражаться пока в живых не останется сильнейший.» А я смотрю на него, парень то щуплый совсем, только этими рисунками и железяками мужественность свою доказывает. Жалко мне его стало, но и боязно. С кем это он связался? Вдруг и я под раздачу попаду? Короче, поставил я ему четыре и отправил с Богом домой.
- Какой ужас! Надо в полицию сообщить.
- Да ты что, женщина?! Я же не знаю, где у них эта стрелка. Как ты полиции сообщишь? Они тебя дурной назовут!
- Так детишки то самоубиваются! Мне что, сидеть тут прикажешь? – возмутилась она.
- А что ты можешь? Что мы можем? Это дела молодых и необузданных. Нам туда дрога заказана. – Успокаиваю я её.
- Ох. Милый. Что же делать? Пойду, помолюсь за ребятишек.
- Иди.
Весь вечер мы с супругой были на иголках. Она всё вздыхала и приговаривала «Что же делается то?», а я успокаивал её. Переживает она за молодых. Обещал ей убедиться на утро, что с Вядро всё в порядке.
На следующее утро я узнал, что Вядро переводится с дневного на заочное обучение. Поди сильно покалечили, но хоть жив остался. Решил всё же узнать, что случилось. Может парень инвалидом стал. Нашёл кого-то из его знакомых, спросил.
- Вядро то? А он просто работать ушёл. Ситуация у него сложилась одна. С ним всё нормально. Жив, здоров, цел.
Тут моё сердце полностью успокоилось. Если работает, значит, действительно цел. Как хорошо, что узнал. Теперь я спокоен.
***
Как же я ненавижу быть старостой группы. Если я не прихожу, то тут же все об этом узнают и жалуются. Благо хоть какие-то плюшки тут есть. Но они никак не скрасят мои учебные будни. Мало того что работы много, так я ещё и единственная девушка в группе. Сдохнуть можно. Только в общаге и могу найти женское общение. Но Лилька замуж выходит, а Анька не пойми где шастает. И вот я, стою тут одинокая Маша в пустой комнате. Как печально.
- Здорово Маш! Ты что посреди комнаты в обуви стоишь?! Я же недавно убиралась! – Начала буянить Анька, заходя в комнату.
- Это месяц назад было. – Холодно ответила ей я.
- Так! А чё это мы такие грустные? Случилось чё? – раздеваясь от верхней одежды, спрашивает она.
- Да вот, бросаете вы меня. Ты месяцами в общаге не бываешь, а Лилька скоро замуж выходит. Вот такие вот дела.
- Да ты чё, Машка? Никто тебя не бросает. А про Лильку, это ты серьёзно?
- Ага.
- С фриком, этим, как его…
- Вядро.
-Точно, Вядро. А чё так? Неужели решился, дурик?
- Он вообще-то мой одногруппник и друг. – Обиделась я.
- Ой, да ладно тебе. Так чё?
- Залёт.
-Да ты чё?! И Лилька тоже?! – воскликнула Анька.
-В смысле «тоже»?
-Блин, тут такое дело. Я с одним парнем замутила, а он не любит защиту. Говорил всегда что успеет. Ну вот и успел. У меня две полоски. Я вчера проверяла. – Радостно говорила она.
- Ты ему-то сказала, про залёт?
- Ага. – Весело прыгала Анька на кровати.
- И чё?
- Сказал, что сама виновата и свалил, подонок. – Всё так же весело говорила она.