Слуги торопливо выносили из дворца сундуки и драгоценную утварь. Все грузили в кареты. Но веревки истончались, пропадали, кубки таяли прямо в руках, подносы, плеснув, проливались на дорогу.
Между тем король Ледингор, высоко поднимая ноги в промокших сапогах, торопился по крутой лестнице, ведущей в Северную башню.
— Кольцо «Желание»! Бесценное колечко! Моя последняя надежда, спасение… — лихорадочно шептал он.
Скользя по расползающимся ступеням, король вбежал в верхний зал и бросился к заветному ларчику. В самой его глубине, на оттаявшем дубовом листке сияло кольцо «Желание».
Ломая ногти, король без ключа открыл ларец. Еще мгновение — и он схватил бы заветное кольцо, но вдруг огромный хохлатый ворон сорвался с полки и с силой клюнул его прямо в руку.
Король вскрикнул и отшатнулся.
— Кар, кар! Вероломный предатель! — прохрипел ворон. Из его разинутого клюва вылетел острый осколок льда. — По твоему повелению я украл у принцессы Селизетты кольцо «Желание». А ты? Ты вместо благодарности заморозил меня!
Король снова потянулся к ларцу. Но ворон, вытянув шею, нацелил клюв для второго удара. Он подлетел совсем близко, теперь он метил прямо в лоб.
Король, загораживаясь рукой, попятился к двери. И вдруг, поскользнувшись на мокром ковре, оступился и покатился вниз по тающим ступеням. Он пытался ухватиться за ломкие перила, но они рассыпались на мелкие льдинки.
— Ах! Ах! — вскрикивал король, пролетая одну лестницу за другой. Потоки льющейся вниз воды подхватили его и вынесли через открытые двери прямо на дорогу. Король с трудом поднялся на ноги.
— Карету! — задыхаясь, крикнул он, подхватывая под локоть королеву Лединду. — Скорее к снежным вершинам! Я паду на колени перед нашим властелином. Великий Горный Дух! Наш повелитель… Скорее!.. Боюсь, он не простит нам…
Отовсюду из-под тающего снега выползали снежные карлики. Они гроздьями свисали со скал. Что-то злобно бормоча, карабкались по склонам горы. Отталкивали друг друга и торопливо исчезали в глубоких горных расщелинах.
Из дворца стремительно выбежала принцесса Лединелла. Снежинки, всегда сопровождающие ее, превратились в дождь и осыпали крупными каплями ее оттаявшие черные косы. В глазах Лединеллы горел безумный синий огонь.
— Отец! — пронзительно крикнула она. — Где кольцо «Желание»? Мы не можем уехать без этого кольца!
— Проклятый ворон… Свернуть бы ему шею!.. — прохрипел король.
В это время послышался гулкий треск раскалывающегося льда. Северная башня наклонилась. И вдруг с оглушительным дребезгом и звоном рухнула, опрокинув на стоящих внизу бурные пенистые водопады.
— В карету! Скорее! — завопил король.
Но поздно! По карете пробежали глубокие трещины, колеса отвалились, дверцы рассыпались, подушки сплющились, растеклись.
Ноги и животы лошадей начали таять. Хвосты и гривы превратились в волнистые струи воды. Теперь их ржание больше напоминало влажный плеск ручья.
Кучер успел соскочить с тающего облучка и, разбрызгивая воду, бросился вниз по дороге.
— Кто? Кто осмелился осветить мое царство? Зажечь свечу? — в исступлении крикнул король.
— Я видела девчонку, босую, в белом платье, — простонала королева. — Да, да, в руке у нее была свеча!
— Это она, Селизетта! — Лицо принцессы Лединеллы исказилось. — Но она поплатилась за это! Она стала птицей, просто птицей…
— Надо было казнить девчонку, — прошипела королева, приподнимая подол намокшего платья. — Казнить… Это так просто…
Король, королева, принцесса, задыхаясь от неистовой злобы и бессильной ненависти, цеплялись за тающие обломки стен, за рухнувшие колонны. А бушующие потоки воды хлестали их, заставляли крутиться, вертеться все быстрее, быстрее…
И вдруг все трое разом исчезли. Только три снежных карлика, захлебываясь, барахтались среди волн талой воды. У каждого на голове была тонкая, еле различимая золотая корона.
Наконец они с трудом выбрались из крутого водоворота и торопливо скрылись в глубокой расщелине гранитной скалы.
— Моя ледяная красота… Мое могущество, власть… — еще какое-то время доносились их замирающие голоса.
Глава пятнадцатая
ПО ДОРОГЕ В ДОЛИНУ
— Сестрица, куда ты? Вернись, вернись! — отчаянно рыдала Элизетта.
Принц Пелиор с глубокой жалостью обнял дрожащую девочку.
— Теперь ты будешь моей сестричкой, моей маленькой любимой сестричкой, — повторял он, понимая, что на свете нет слов, которые могли бы утешить Элизетту. Да она, похоже, и не слышала его.