— Дело в том, что этот номер был не востребован полтора года, — объяснили мне там. — В таких случаях мы имеем право продать его другому человеку.
Всхлипывает чат WhatsApp. Сообщение от той самой Иры из страховой: «Я навела кое-какие справки. Нам, как всегда, вовремя информацию не передают. Так вот, твоя Решетникова полтора года назад умерла».
— Я хочу знать, от чего она умерла, — говорю я своим старым подружкам, зачем-то собрав их в кафе.
— У нас типа поминки по Решетниковой? — грубовато смеется Вика.
— Викусь, ну, нехорошо, — хмурится ставшая супермамочкой Лиза, которая притащила дочек, Милану и Эмилию, на «поминки».
— На самом деле можно у ее брата спросить, — выдает Вика. — У нее брат есть. По отцу, правда, сводный. Но он всяко знает, от чего она копыта отбросила.
— А я не понимаю, Юлечка, зачем тебе это знать? — пожимает плечами Лиза. — Разное в детстве бывает. Зачем это через столько лет вспоминать?
— Не, ну а тебе было бы приятно, если б Миланку или Мильку за волосы по школьному двору протаскивали? Головой об раковину били?.. — резонно вопрошает подвыпившая Вика. — Вот мне стыдно за это. Мы ужасные дела творили. Я Юльку понимаю. Не, ну я не дура, я б им путевки в Турцию не дарила, но извиниться, может, и надо. Нам всем надо.
— Что же ты не бежишь извиняться? — саркастически поджимает губы Лиза.
— Ну я, значит, не такой хороший человек, как Юлечка, — отвечает Вика.
— Все, хватит, — прерываю их я. — Вика, как зовут брата Решетниковой?..
«Я вас не знаю. И не понимаю, почему должен рассказывать об этом. Но если вам интересно — Света покончила с собой. О причинах не спрашивайте, мы жили в разных городах и мало общались. Вроде бы у нее были проблемы с молодым человеком. Всего доброго», — сухо ответил мне в «Фейсбуке» Толик Решетников.
Я написала, что готова помочь. Нет, я понимаю, что моя помощь Свете уже не нужна. Но, может, памятник на могиле поставить?
На это предложение Толик ничего не ответил. Наверное, счел меня сумасшедшей.
Мама любит говорить, что ничего непоправимого нет, потому что Иисус простил раскаявшегося разбойника. Мой собственный опыт в очередной раз подсказал: непоправимого в жизни сколько угодно.
— Собирайся! Поедем в райбольницу!
Уже часов девять утра, а я до конца не проснулась. Я скроллю страничку «ВКонтакте» того мальчика, имени которого сейчас не помню, того, что оставил засос мне на шее. Он не пишет и не звонит, и я рада. Теперь я ничего не хочу.
Уже неделю я почти не выхожу на улицу. Мне стыдно — из меня льется.
— Я кому говорю?! — сердится бабушка. — Собирайся!
Бабушкины слова оседают где-то в голове, но смысла я не понимаю.
— В больницу? Зачем?
— Ну кто у нас начал ссаться в трусы? Может, это я?
— Я.
— Покажем тебя доктору. Пусть скажет, какие таблетки попринимать. А ты не сиди на холодных камнях в следующий раз.
На трухлявых дверях — новые, из бронзоватого пластика, таблички с фамилиями врачей. Бабушка подводит меня к кабинету № 14: «Врач-гинеколог Проскуро Н.П».
— Нет, бабушка, я не пойду! Зачем к гинекологу? У меня же простудное, от камней, ты же сама говорила! Я не пойду на осмотр!
Но суровая по-военному бабушка одним движением заталкивает меня в кабинет.
— Это ты там орала? — неприветливо спрашивает Проскуро Н.П.
Это немолодая грузная женщина с большими руками.
Руки, руки. Много рук. В кабинете календарь с Шивой…
— Половой жизнью живем?
Я обреченно молчу.
— Девушка! Живем половой жизнью? Я непонятно спрашиваю?
Отрицательно качаю головой.
— Месячные когда были?
— Я не запоминаю.
— Ну это вообще! Ни в какие ворота! Тебе мама что, ничего про женские дела не объясняла?
Я снова мотаю головой. Я не в силах говорить. Думаю только о больших руках этой женщины, которые причинят мне боль. И еще думаю о том, что придется как-то объяснить и ей, и бабушке (она ведь все расскажет), куда делась моя девственность. (Кстати, зачем им моя девственность?) Придется сочинить какую-нибудь ложь.
— Половой жизнью не живем, — подытожила врач. — Значит, смотреть будем через задний проход.
Со стула меня смывает волна ужаса.
Очнулась я на кушетке за занавеской.
Слышу, как врач учительски говорит бабушке:
— Кровь сдайте. Что это она у вас в обморок падает, как кисейная барышня? По поводу недержания — тут надо опять-таки кровь и мочу посмотреть. Вот такие красненькие таблеточки можете уже сейчас попить и антибиотик надо бы выписать. А на кресло тогда в другой день подходите.