— Наверх, матушка, наверх! — покрикивал мистер Рэмсботл, подталкивая в зад свою благоверную. — Спешить надо, слышала? Подадим руку помощи! Я ведь сегодня утром в унитазе-то человеческий палец видел… болтался он там. Иные тела не тонут, все ведь от плотности зависит, насколько я знаю. Говорить тебе не стал, расстраивать не хотел, а сейчас вот сказал. Так что быстрее, старушка. Представь, что за нами погоня, что мы в горах, что портится погода…
Наконец эта безумная, крикливая команда спасателей завершила восхождение. Они остановились у запасного входа. Двери были заперты.
— Мы держим их на замке. Сразу за ними наш демонстрационный зал. Воры еще не перевелись на этом свете, — едва дыша поясняет мистер Ферст.
— Я не хочу заходить туда! — закричала несчастная Мэрион. — Я не хочу видеть этого! Вы что, не понимаете, что с меня и так достаточно?
Но никто никогда и ничего не понимал. И не поймет.
— Шею придется расчленить, — сказал мистер Фокс. — Иначе ничего не выйдет. Извини, но я вынужден идти на это.
Папаша Рэмсботл открыл свой маленький кожаный саквояжик, который всегда был при нем — «на всякий пожарный случай», по его определению. Оттуда Рэмсботл извлек изогнутую проволоку, блестящую металлическую пластинку и с помощью этого «инструмента» легко и быстро вскрыл замок.
…Вовсю гулял по комнате ветер, теребил перья подохшей с перепугу чайки, сбивал струйки фонтана, так что капли воды попадали Джемме на лицо.
Мистер Фокс даже задержал воздетую для последнего удара руку.
Ветер и вода расшалились, Джемма, и усыпали твое лицо жемчужными каплями слез. Если бы я мог собрать их в ожерелье…
Он вдруг просветлел лицом, отложил топор, упал рядом с Джеммой на колени, предпринимая очередную отчаянную попытку снять золотой ворот-ожерелье без помощи топора… да, он действительно изо всех сил пытался сделать это, но тщетно. И тогда он снова взялся за орудие смерти.
— Ну-ну, только без грубостей! — раздался за его спиной грозный голос папаши Рэмсботла.
Мистер Фокс крутанулся, побелел, и упала рука, топором увенчанная. Мистер Ферст быстро обезоружил его. Мэрион с матерью бросились к Джемме.
— Джемма, дорогая моя! — вопил мистер Ферст. — Я же предупреждал, чтобы ты не сходила с места. Я знал, что та лестница таит для тебя смертельную опасность. А ты, Леон, боюсь, невменяем.
Джемма застонала, только сейчас ощутив боль в руке, главное в спине.
— Я не могу двинуться, — прохрипела она. Похоже, что правда.
— Я должен позвонить в полицию, — сказал Ферст. — Ты сознаешь это, Леон?
— Я прекрасно сознаю это, а также все остальное. Орды варваров уже близко. Толпы туристов. Зеваки. Быдло. Мне пора уходить. Бизнес наш приказал долго жить. Без меня ты не выплывешь. Все, конец фирмы «Фокс-и-Ферст».
— Конец так и так, — сказал Ферст. — Массовое производство твоих изделий провалилось. Рынок их не приемлет. Рядовой покупатель по-прежнему уважает себя и свой карман. Эротическая бижутерия никого не интересует. Да, был всплеск богемного спроса, но теперь все идет ко дну. Посему я покидаю славную Кэрнеби-стрит и принимаюсь за другое дело. Солидное. Серьезное. Полезное. И вспомни мои слова, здравый смысл всегда побеждает.
— Вспомнил. Звони в полицию, — воскликнул Леон Фокс. — Пусть мчатся сюда со своими сиренами, собаками, пушками. Лучше бы я повесился. Ты говоришь здравый смысл? Да это варварство! Быдло торжествует! И то ли еще будет. Теперь начнутся страшные, темные времена. Все заполонят картонные стаканчики, растворимый кофе, резиновые перчатки на профосмотрах, бритые головы и вечный запах тушеной капусты… Так я и знал, что этим жизнь кончится.
Мистер Ферст взялся за телефон. А мистер Фокс вонзился взглядом в Джемму.
— Глупая ты девчонка, Джемма. Зачем тебе вздумалось бежать? Я же просто пошутил. А ведь мы могли бы быть счастливы с тобой. Если, конечно, тебя хорошенько вышколить.
Ферст уже вызвал полицию. Потом опустился на колени, приподнял голову Джеммы и припал к ее нежному ротику сухими своими губами. Мэрион глухо вскрикнула.
— Какая чудесная картина! Джемма и миллионер у ее ног. Но она заслужила это, — пропела матушка Рэмсботл, с умилением качая головой.