А кандидат хоть и не хорош лицом, но слажен, с умом, с воспитанием…титула нет, из купеческих, но при деньгах!
-Торговец! – шепчет Лимерия украдкой, закатывая глаза.
-Молчи, дура, - угрожающе шипит на нее герцог Торвуд.
А кандидат сражен тонкой Лимерией, хоть видит, что более подходящий вариант, чтоб и за хозяйством присмотреть и опору дать – это вторая, но в лице ее видится ему что-то змеиное и думает он, что присмотреть за хозяйством – есть у него управляющие, а опору…так гильдия Купцов поддержит.
А эта девушка спокойная, не полезет в дела…
Только вот Атенаис это тоже не нравится. Зависть черная кольца свивает. Снова весы качаются и крепнет темное решение: а зачем, ей, наследнице отца, нужна соперница?
И вспоминается вдруг, как назло, что Лимерии, как более стройной, позволялась иногда и булочка из печи, и крем…и платья старались ей по новее да получше сделать, а Атенаис, бывало, и в присланных с чужого плеча ходила.
И как-то нехорошо ей на сердце, мрачно и тягостно.
***
Выезжает герцог Торвуд с объявленным женихом Лимерии на охоту, да охота заканчивается быстро и неудачно: падает герцог вдруг из седла на полном скаку, вроде как подрезал кто-то крепление, а может быть, и не затянул.
Насмерть.
Лимерия в слезы, Лимерия в плач. Атенаис держится. Твердой рукою руководит, распоряжения отдает и чудится пораженному и убитому произошедшим жениху, что ошибся он с невестой.
А ночью Атенаис уже стучится в двери жениха сестры своей, спрашивает, не нужно ли чего, не угодно ли…
А тот тоже человек, замок у герцога Торвуда холодный, хочется тепла. Был жених Лимерии стал наутро женихом Атенаис.
Лимерия почти мертва стоит от всех горестей. Лицо посерело, выцвело, глаза очерчены кругами слез, нос распух от слез – не осталось красоты, лишь поломанная легкость, обрушила ее сестра родная на землю, а та на земле стоять не приучена.
Плачет, спрашивает:
-Как так?
А той и не жаль. спокойно на сестру смотрит, говорит, вроде бы как ласково, а на дне голоса – насмешка:
-Так получилось. Он пришел, а я так слаба… и папа умер. Страшно в замке оставаться беззащитной.
-Как быть мне? – спрашивает снова Лимерия, не знающая, кто решит за нее теперь.
-Здесь оставайся…- равнодушно предлагает Атенаис.
-А с тобою, можно? – заглядывает робко в глаза сестре Лимерия. – С вами?
-Ну что ты! – Атенаис даже досадует. – Моему жениху неловко будет в твоем обществе, ну неужели ты не понимаешь? я бы, конечно, за, но вот он…а у нас кроме него защиты теперь нет, так что, покоряемся!
-Я в монастырь уйду…- шепчет Лимерия.
И Атенаис не отговаривает ее, только обнимает скорбно, триумф с трудом свой скрывая: теперь не ее выбирают, а она…за всех.
Шевелится что-то на дне души противное и липкое, скользкое, словно змея. Тиранит своим присутствием, но Атенаис уверена, что справится с этим и наблюдает за сборами Лимерии, заботливо подсказывая, что в монастыре много вещей и не пустят, и что «вон та шляпа в цветах» - явно будет выброшена.
И покоряется, покоряется Лимерия, и мысли у нее нет к войне или спору. Тонкая совсем, а от горя и того исхудала – на белом лице глазища и остались. И доверчивые-доверчивые такие же…
Конец