Когда мы вернулись, Джеки зашла ко мне в комнату вернуть желтый свитер: «Ты никогда не угадаешь, где я его в конце концов нашла». Я могла бы ответить: «Там, где ты его спрятала», тем не менее ее объяснение было не так уж плохо, поскольку никакого объяснения не было. Джеки так никогда и не сказала, где она его отыскала. Она ничего не добавила. То же самое произошло и в Глифалде, когда я вцепилась в руку этого старого гомика Тэдди Миллингтона, увидев, как кружатся в танце Ари и Джеки. У нее никогда не было объяснений, друг мой, она сама была объяснением. Она была своим собственным объяснением, которое давала нам с самого начала, и теперь я понимаю, почему девчонки в колледже прозвали ее Принцесса Борджиа. Она придумывала свое объяснение каждый день, чтобы преподнести его Блэк Джеку, который гордился бы ею и снова уделял бы ей внимание. Чтобы добиться этого, она выцарапала бы глаза любому. Вам лучше было уносить ноги.
Не вымолвив ни слова, я бросила свитер на кровать.
Сейчас вы подадите мне стакан воды, ведь я никогда не умела уносить ноги и никогда не желала этого делать. Мне кажется, что Джеки рассчитывала на меня больше, чем на кого бы то ни было в этом мире, поэтому, сказав, что я была бременем, она предала меня. В тот момент, когда она сделала это, у нее было девяносто восемь миллионов долларов, а у меня — лишь перспектива служить у Версаче приманкой для клиентов. Вы о том легендарном вечере в Нью-Йорке, мой дорогой?
Мне бы очень хотелось знать: была ли я бременем, своего рода болезнью или попросту пешкой в чужой игре. А может, она вошла в роль медсестры из романа «По ком звонит колокол?». Это ее любимая книга. Во всяком случае, любимый фильм.
Да, я знаю, что она стала издателем, что у нее была профессия — все восхищались ею. Какая умница! Что до меня, так я тоже водила знакомство с издателями, в Нью-Йорке их пруд пруди — они только и делают, что ходят на ужины, А с Энди я бывала у Джейсона Эпстайна в его великолепном доме, расположенном между Сохо и Маленькой Италией, — раньше в нем располагалась полиция, а потом его переделали под венецианский дворец. Ладно, если это венецианский дворец, то в Венеции, когда я впервые попала туда с Джеки, у меня, вероятно, было бельмо на глазу; подождите, где-то сохранилась фотография, сейчас я ее найду. Мои ноги выглядят на ней ужасно, из-за шортов.
Американская девушка в шортах — тема, которую мне не стоило затрагивать. У меня слишком короткие ноги.
А вот Джеки в брюках. Это было еще до того, как мы изобрели американский стиль в Европе, который по возвращении превратили в европейский стиль в Америке.
Итак, в компании Энди и Дика Каветта мы наведывались к Эпстайну, хотя он больше предпочитал приходить на ужин в 969-ю квартиру. Я призналась, что не только читала Т. С. Элиота, но и любила его — видимо, это было влияние мисс Портер, как мне кажется. Вы не встретите здесь фотографии, на которой я в Теплой Атмосфере После Успешно Выполненной Работы склонилась бы на плечо Брайана Холма в издательстве «Викинг», но, черт побери, я любила Элиота и люблю до сих пор. Просто я не выставляю этого напоказ. Я любила и люблю Чехова. А также Вордсворта и Байрона. Да, все эти поэты упоминаются в дурацкой биографии Джеки среди ее излюбленных авторов. Но только их имена она увидела на моем ночном столике. Сама она предпочитала Эдну Сен-Винсент Миллей, поэтессу, однако подобные вещи в биографии могут привести в уныние любого редактора. Это не мешало ей цитировать Байрона и получить премию Мэри МакКинней в области литературы. Но кто сейчас на Восточном побережье помнит о Мэри МакКинней?
Джеки украла у меня желтый свитер и все последующие годы стремилась вернуть мне его, потому что в конечном счете потеряла к нему интерес. Именно так я смотрю на вещи. Именно так я закончила бы эту чертову историю. Мне кажется, что Элиота она у меня тоже украла.
Так и напишите. Правдиво и безжалостно — ведь это кредо вашей профессии, не так ли?
И пока я не отвлеклась, хочу сказать вам еще кое-что: на фотографиях Джеки такая же, как и в жизни. Всегда. Такая же, как на экране телевизора. Она никогда не разочаровывала. В любой ситуации она была похожа на Джеки, королеву Америки. Нимфу Центрального парка. Понимаете, она не позировала. Можно было делать какой угодно снимок и быть уверенным, что он получится.