— Так сообщает разведка, Повелитель. Однако никто не видел их... живыми. Только слухи. Будто бы они находятся на венецианской территории, куда бежали с помощью тех же венецианцев, и будто бы они стоят во главе готовящегося восстания.
— Как их зовут?
— Эрдемли — так зовут жену. Настоящее её имя Елена Комнина, гречанка. И Осман, её сын. Его крестили именем Константин, — добавил визирь.
— Крестили? — Мехмед сделал попытку самостоятельно подняться с подушек. Тотчас невольники бросились поддерживать его под локти. — Крестили? Константином? — Лицо султана уже все полыхало от ярости. — Ты бредишь, визирь!
Настал самый опасный момент посещения. Визирь, понимая, что гнев Мехмеда сейчас превратится в неистовую бурю, всё же нашёл в себе силы сохранить спокойствие. Характер Мехмеда, с виду полусонного и добродушного, мало интересующегося государственными делами, мог меняться в мгновение ока — султан способен был вскипать внезапной яростью. В такие моменты он мог даже убить, как заколол однажды свою любимую наложницу, умолявшую его не идти в военный в поход.
— Так говорят разведчики, мой господин, — повторил великий визирь. — У нас есть только одна возможность проверить эти сообщения. — И он заговорил скороговоркой. — Как и почему ваша жена оказалась за пределами гарема — неизвестно. Её действительно никто не видел несколько месяцев. Говорят, что она тронулась умом. Её сын... Ваш сын... Осман значится умершим от оспы в те дни, когда вы как раз покидали Маниссу и стали нашим Повелителем в Константинополе и Великим Господином двух миров. По сведениям наших агентов в Венеции и Рагузе, и мать, и сын сейчас находятся где-то в Далмации. Неизвестно, они ли это или кто-то выдаёт себя за них... Я пришёл, Ваше Величество, просить позволить мне провести все необходимые действия и установить, что произошло. Дайте повеление. Мы допросим начальника чёрных евнухов, который отвечает за охрану сераля.
— Сейчас... при мне, — слова давались Мехмеду с трудом. Он тяжело дышал. Стоял, по-прежнему поддерживаемый двумя немыми.
Поклонившись, великий визирь вышел и приказал срочно привести к султану начальника чёрных евнухов. Начальник оказался болен и пришёл его заместитель. У пожилого крупного нубийца беспокойно бегали глаза.
— Что случилось? — испуганным шёпотом поинтересовался он у визиря, но тот отвернулся.
Когда Ибрагим предъявил нубийцу обвинение и к нему подошли двое султанских немых, евнух, сразу сообразив, в чём дело, распластался на ковре, словно чёрная птица, и признался, что именно он выдал Эрдемли разрешение выехать из дворца на прогулку.
— Пёс! Пёс! Чёрный грязный пёс! — султан подскочил к человеку на ковре и принялся пинать нерадивого, подлого, наглого раба. — Как ты посмел?! Как ты посмел, собака, выпустить её из сераля?!
— Мне повелела выдать разрешение ваша мать, мой господин, почтенная Сафие, — успел вымолвить нубиец.
— Как ты посмел выпускать её? Кто бы тебя ни просил!!! — удары стали ещё более жестокими. — Почему, пёс, ты не проследил, чтобы она вернулась? Почему ты всё скрыл?
В ярости султан принялся топтать большое чёрное тело, пока не превратил его в кровавое месиво. Раб не защищался и не шевелился, с покорностью принимая удары. Проступок, совершенный им, мог караться смертью. Наконец Мехмед устал, тяжело дыша, с красными невидящими глазами он отошёл от нубийца. Евнуха подняли. Неожиданно в покоях снова появилась султанша-мать. Мехмед, зло глядя на неё, указал пальцем на невольника.
— Он сказал, это ты повелела ему выпустить беглянку. Повелела!
Гордая Сафие бросила короткий взгляд на изуродованного евнуха.
— Я уже объяснила Вашему Величеству, что я никак не смею повелевать. Я просила за одну из ваших жён. Она была больна, страдала и просила отпустить её в маленькое паломничество к гробнице Эйупа, да будет благословенно это имя! Я уступила ей. Это была моя ошибка, моя вина, и я очень сожалею об этом. — Сафие сделала паузу, чтобы прочистить горло. Её красивые губы скривились в презрительной ухмылке. — Но почему она не вернулась? Этот начальник чёрных евнухов должен был отправить с женщиной охрану, телохранителей. Он сделал это? Где они?
Когда валиде-султан ушла, Мехмед подал знак немым. Они набросились на чёрного евнуха и удушили его шнурками. Нубиец не сопротивлялся. Его тело дёрнулось. Потом обмякло.
Придя в себя, Мехмед повелел великому визирю немедленно разыскать наложницу, где бы она ни была. Если она в зоне досягаемости турецких сил, привезти её в Константинополь с сыном. Если будет сопротивляться — убить! И если она сбежала по своей воле, то пусть её постигнет неотвратимое возмездие!