Фролов окинул парня задумчивым взглядом, на что последний даже не обратил никакого внимания. А может, и обратил, просто не подал виду. Потому что ему было все равно…
Зазвенел звонок, и уже через несколько секунд дверь аудитории распахнулась.
— Препод! — констатировал Фролов, — пунктуальный. Ну, с почином!
Три пары прошли без каких-либо сюрпризов. В основном, преподаватели знакомились со студентами, да рассказывали им причуды кредитно-модульной системы и то, как это будет выглядеть на конкретном предмете.
На одном из перерывов Петровский с Фроловым все же подошли к нелюдимому парню под предлогом спросить сигарету, на что тот вежливо ответил, что не курит. Выяснить удалось то, что парень был казахом и звали его Асхат. Асхат был вежлив и немногословен. На вопросы он отвечал культурно, но коротко, без намека на желание продолжать разговор, так что много информации вытянуть из него не удалось.
— Ну, что, может по пиву за знакомство? — предложил Фролов, когда они вышли на улицу, — я тут кафешку поблизости видел, вроде ничего так, и цены не кусаются…
— Да можно, только я теперь не особо богат, — ответил Петровский.
— Ну, и я с дочкой миллионера не сплю! — усмехнулся Фролов, — раскидаем как-нибудь. Асхат, эй, Асхат! — он окликнул Асхата, появившегося из дверей. Тот остановился и повернулся к ребятам, — Асхат, гоу по пивку! — сказал Фролов, — за первый день, так сказать…
— Не, пацаны, я домой, — вежливо, но очень твердо ответил Асхат.
— Да ладно ты, брось! — отмахнулся Фролов, — чего дома тухнуть, насидишься еще! Айда по пиву лучше!
— Не, пацаны, я домой, — повторил Асхат, не опуская глаз.
— Оставь его, — одернул Петровский. Асхат развернулся и неторопливо зашагал в другую сторону.
— Мутный он какой-то, — констатировал Фролов, провожая взглядом.
— Нормальный он, — отрезал Петровский, — может, в жизни что случилось. Может, еще какие причины есть. Не надо трамбовать пацана, его дело, как и с кем общаться.
— А, неважно! — Фролов вновь отмахнулся, — ну что, друг-студент, пошли, выпьем что ли!
Как это зачастую случается, «давай по пиву» практически моментально трансформировалось в «а ну его, давай водки!». Петровский с Фроловым сидели на диванах в располагавшемся неподалеку от НГПУ кафе и поглощали национальный напиток, заедая его салатами.
— За знакомство! — Фролов поднял рюмку, — ты, вроде, пацан нормальный, водку с тобой можно пить…
— С тобой, вроде, тоже, — Петровский поднял рюмку и «чокнулся» с новоиспеченным приятелем. Они выпили.
— Я сейчас понял, что мы вообще друг о друге ничего не знаем, — начал Фролов, — весь день общаемся, а все равно. Расскажи хоть о себе что ли…
— Всегда ставили в тупик абстрактные вопросы, — хмыкнул Петровский, разливая водку по рюмкам, — никогда не знаешь, как на них отвечать. Ты конкретизируй, а я уж попробую ответить, если не спросишь ничего интимного…
— Ну, мы первый день знакомы, так что спрашивать тебя, сколько раз ты курил травку и над какими фильмами тайком ревешь в подушку, я не буду! — Фролов рассмеялся, — что вообще планируешь?
— Планирую съесть салат, он вкусный, — ухмыльнулся Петровский.
— Ты понял, о чем я спросил, шутник, — заявил Фролов, — я имею в виду: после учебы, когда закончишь. Не просто же так ты на юрфак поперся. Значит, есть какие заморочки. Ты вроде с башкой…
— Вообще, получается, что просто так, — задумчиво ответил Петровский, — не знаю, что потом. Может, в ментовку пойду, может еще куда. Время покажет, я только поступил.
— Ну, наметки-то какие-то есть? — не унимался Фролов, — завязки там и все такое…
— Никаких, — спокойно ответил Петровский.
— Никаких? Так уж и совсем никаких? — Фролов прищурился, — а кто твои родители?
— Никто.
— Как это никто? Ты сирота что ли? Извини, что спросил.
— Нет, не сирота, — быстро сказал Петровский, — проехали.
Они снова выпили.
— Но тогда так не бывает! — Фролов не унимался, — что значит, никто?
— То и значит! — Петровский повысил голос, — я вроде не на приеме у доктора! Я обязан отчитываться?
— Да нет, не обязан, — было заметно, что Фролов опять обиделся, но Петровскому опять было все равно, — теперь понятно, чего ты такой «веселый» ходишь. В семье что-то произошло. Ладно, проехали, захочешь, сам расскажешь! — он примиряюще поднял руки, поймав взгляд Петровского.
— Это вряд ли, — заявил тот.
— Захочешь, всю жизнь-то в себе держать не сможешь, — заверил его Фролов, — но ладно, забыли, забыли! — он вновь поднял рюмку, призывая выпить. Петровский не возражал.