— Вы ко мне? — ректор окинул приемную слегка удивленным взглядом.
— Я да, к вам! — Фролов осторожно поднялся со стула и протиснулся к двери, — я… по очень важному вопросу.
— Ну, что ж, заходите, раз так, — ректор НГПУ Сергей Анатольевич пропустил Фролова в свой кабинет, — не могли залечить боевые ранения, а потом уже приходить…
— Я… я как раз по этому вопросу, — неуверенно проговорил Дмитрий, обернувшись.
— По этому вопросу ко мне? — ректор показал на лицо Фролова и удивленно поднял брови, — молодой человек, я вообще-то ректор ВУЗа, доктор наук… если на вас напали, это вам в полицию…
— Я… нет, я именно к вам, — пробормотал Фролов, — я в полицию идти боюсь. Я сейчас все объясню…
— Ну, что ж, присаживайтесь, попробую вам помочь, если это вообще в моей компетенции, — Сергей Анатольевич все еще был крайне удивлен. Он сел в свое кресло напротив Фролова и посмотрел на него, — я вас слушаю…
— Понимаете, меня зовут Дмитрий Фролов, я — студент вашего ВУЗа и кандидат в президенты профсоюзной организации, — начал Дмитрий, глядя куда-то в стол.
— Активист, это хорошо, — оценил ректор, — активисты ВУЗу нужны, особенно, если они настоящие, а не где-то там, за поблажки в учебе. Так я вас слушаю, в чем ваша проблема?
— Понимаете… — Фролов посмотрел на ректора исподлобья и, собравшись с силами, выдал, — мне угрожали. Требовали снять кандидатуру с предвыборной гонки. А когда я отказался…
— Так вот оно что! — Сергей Анатольевич перебил, — Дмитрий, я обещаю вам анонимность, если вы кого-то боитесь, только скажите, кто из студентов вам угрожал, и кто вас избил, и завтра же они не будут учиться в нашем университете! Нет, это же надо! Вы правильно сделали, что пришли ко мне, не думай, Дмитрий, что это стукачество или что-то подобное, беспредела в ВУЗе допускать нельзя. Ну, я им устрою! Так кто?
Ректор выжидающе смотрел на Фролова. Тот выдержал небольшую паузу, все-таки было очень страшно а затем, собрав остатки храбрости, выдал:
— Селиверстов Олег Васильевич. Это он сделал…
Дмитрий вновь опустил взгляд, ожидая уже чего угодно. Ректор изумленно округлил глаза и откинулся на спинку кресла. Некоторое время в кабинете висела гробовая тишина. Затем Сергей Анатольевич спросил:
— Селиверстов? Проректор по воспитательной работе и социальным вопросам? Ты хочешь сказать, что тебя избил проректор?! Это очень серьезное обвинение, Фролов! Ты уверен, что тебе не показалось? — он во все глаза смотрел на Дмитрия. Тот глубоко вдохнул и, не поворачиваясь к ректору, продолжил:
— Я и сам бы не поверил, я понимаю, что вы мне не верите. Но все произошло именно так, Сергей Анатольевич. Понимаете, он и раньше мне угрожал… он лоббирует на это место другого студента моего факультета. Стаса Удалова. Он вызывал меня к себе и требовал отказаться от выборов, вы можете проверить, секретарша видела, другие люди видели, как я к нему приходил… — на секунду Фролов замолчал и покосился на ректора. Тот сидел и напряженно слушал. Фролов продолжал: — понимаете, когда он начал угрожать, я очень испугался. Я знал, что мне никто не поверит и стал записывать разговоры с ним. Вот…
С этими словами Дмитрий выложил на стол телефон и включил ту самую запись, которую накануне ночью давал прослушать Петровскому. Сергей Анатольевич слушал, и с каждой секундой его глаза наливались кровью. Наконец, запись оборвалась.
— А дальше… — Фролов шумно сглотнул, — дальше он… он ударил меня. А потом еще раз. И еще… я не знал, что делать, он же проректор. Я не знаю, к кому мне обратиться, я боюсь идти в полицию, поэтому я пришел к вам. Не знаю даже, зачем я все это рассказываю, я просто боюсь…
Фролов опустил голову, изображая крайнее смирение и отчаяние. Ректор барабанил пальцами по столу. Через некоторое время он тяжело вздохнул и в упор посмотрел на Дмитрия.
— Родителям это рассказывал? — уточнил он.
— Нет… — прошептал Фролов, — побоялся…
— Понятно. Ты молодец, что пошел не в полицию, а ко мне, — Сергей Анатольевич наклонился к Дмитрию и понизил голос почти до шепота, — Дима, а что, если я попрошу тебя не давать этой истории ход и никому не рассказывать о том, что случилось на самом деле? И уж тем более не писать заявление в полицию? Нет, я понимаю, как для тебя это звучит, и каково тебе сейчас! — он поднял руку, — но Дима! Очень тебя прошу, войди и ты в мое положение! Если все, что ты говоришь — правда, ты представляешь, какой это удар по репутации ВУЗа? Прошу, просто пойми меня и не думай, что такой урод и просто своих защищаю! Скажи, если я пообещаю тебе, что во всем разберусь, а Селиверстов больше на пушечный выстрел к тебе не подойдет и, даю слово, если твои слова подтвердятся, будет наказан, мы сможем оставить этот разговор в этих стенах?