— Разумеется, — Семенов согласно кивнул, — по-моему, это наилучший вариант…
Говоря, Антон Алексеевич продолжал попутно заниматься своими делами, так и не опустившись на стул. Декан набрал полную грудь воздуха. Излагать проблему он не спешил, словно стеснялся чего-то. Антон Алексеевич вопросительно смотрел на него и тоже молчал.
— Антон Алексеевич, что там за проблемы у тебя со студентами? — спросил, наконец, декан.
— Проблемы со студентами? — Антон Алексеевич удивленно поднял брови, хотя в целом догадывался, о чем сейчас говорит Карнаухов, — речь о каких-то конкретных студентах? Потому что, если в общем…
— О конкретных! — отрезал Алексей Станиславович, — конкретно о студентах третьего курса Федосееве и Королеве, — он, прищурившись, посмотрел Семенову в глаза.
— А, эти… — Антон Алексеевич медленно кивнул, — ну, так у меня с ними проблем нет, — он сделал небольшую паузу и продолжил, — нет взаимоотношений, нет и проблем. Я их, по сути, вообще не знаю. У них да, у них проблемы, насколько мне известно. С посещаемостью. Но это уже их личное дело, они люди взрослые…
— Антон Алексеевич! — декан сердито посмотрел на Семенова, — ну мы ведь не первый год работаем! К чему вот эти театральности?
Семенов тяжело вздохнул и с сочувствием посмотрел на Карнаухова.
— Действительно, Алексей Станиславович, мы работаем не первый год! — сказал он, — раз вы пришли ко мне сами, значит, вы прекрасно ориентируетесь в ситуации. Говоря напрямую: Федосеев и Королев игнорировали дисциплину на сто процентов, вы это знаете, я уверен. И все остальное тоже знаете. Говоря напрямую: Алексей Станиславович чего вы конкретно хотите?
— Антон, — декан в первый раз за все время разговора обратился к нему без отчества, — ты прекрасно понял, чего хочу. Ну, зачем ты все опять усложняешь? — он с надеждой посмотрел на Семенова.
— Я усложняю? — хмыкнул Антон Алексеевич, — по-моему, это кто-то другой все усложняет, нет? — он недобро прищурился, — все ведь просто, Алексей Станиславович! Просто не ходить на занятия, потом кто-то просто ставит им мой предмет без моего участия… а раз так просто поставили один раз, так в чем проблема? Поставят и в другой, как выясняется, мое присутствие вовсе необязательно! — он вновь недобро усмехнулся, — а раз все так просто и от меня все равно ничего не зависит, так кто усложняет? — Семенов посмотрел на декана сверху вниз, — зачем усложнять жизнь ребятам и отвлекать их от важных дел моими занятиями, если для зачета посещение необязательно? И зачем вообще меня впутывать, если спрашивать все равно никто не собирается? — он замолчал, продолжая сверлить декана сердитым взглядом. Карнаухов чувствовал себя в проигрышном положении, и это его дико злило, так как он был выше по должности. Но сделать с этим он ничего не мог…
— Антон, — негромко начал декан, — ну зачем ты так?
— Как? — Антон Алексеевич сел за свой стол и подался чуть вперед, — зачем делаю свою работу так, как велит устав ВУЗа и Конституция Российской Федерации? Наверное, потому что таковы мои обязанности, как преподавателя…
Карнаухов снова тяжело вздохнул и побарабанил пальцами по столу. Затем поднял взгляд на Семенова.
— Антон, — начал он также тихо, — если сам понимаешь ситуацию, то зачем?
— А затем, что моя совесть будет чиста! — отрезал Семенов, — я не торговал образованием и никогда не буду! Если кто-то делает в обход, пожалуйста, я все равно бессилен помешать. Но и меня никто впутать во всю эту грязь не сможет…
— Антон, выбирай выражения! — потребовал декан.
— А я выбираю, — парировал Антон Алексеевич, — я просто называю вещи своими именами. Алексей Станиславович, если вас не устраивает моя работа, вы, как мой начальник, можете поднять вопрос о введении санкций в отношении меня вплоть до увольнения. Но не требуйте от меня того, чего, как вы сами давно знаете, я никогда не сделаю, — он твердо посмотрел декану в глаза.
— Ой, ладно Семенов, какое увольнение! — декан с досадой отмахнулся, — просто пытаюсь говорить с тобой на человеческом языке. А ты никак не хочешь идти навстречу… — он поднялся со своего места.
— Нет, Алексей Станиславович! — Семенов был тверд, — вот это не имеет ничего общего с человеческими взаимоотношениями…
— Все понятно, — Карнаухов резко отвернулся и зашагал к входу из кабинета. Уже в дверях он обернулся: — я понимаю и, что бы ты там ни думал, уважаю твои принципы, Антон. Но нельзя идти против системы. Это глупо и бессмысленно. Она просто сломает тебя… — декан хмуро смотрел на Семенова.