— Да нет, — за Петровского ответил Славик, — залетные здесь — это почти невероятно. Кто-то из местных, факт, по этой же причине сама Аня боится что-либо рассказывать. Дело в другом, Костя, как ни крути, но это жесть… — он грустно посмотрел на Петровского.
— Что-то мне подсказывает, что ты-то как раз не отступишь, — тот прищурил один глаз.
— Я имею право не отвечать сейчас, сам сказал! — Славик невесело усмехнулся в ответ.
— Чистое безумие! — Фролов сплюнул на землю и направился к своей машине.
— Не помешаю? — Петровский заглянул в кабинет. Семенов посмотрел с легким удивлением, но все равно приветственно кивнул.
— Заходи, Константин, я тут как раз проверяю ваши контрольные. У тебя что-нибудь случилось?
— Ну, все что могло случиться конкретно со мной, случилось уже давно, — Петровский ухмыльнулся и сел на свободный от бумаг стул, — но у меня, как бы это сказать… есть проблема. Точнее, ситуация, в которой я не знаю, как поступить… и посоветоваться мне не с кем, — он опустил взгляд и уставился на преподавательский стол, — потому что в последнее время все словно говорят на разных языках. И каждый гнет свою линию. А понимания давно нет. Ни у меня с людьми, ни у них между собой…
— Вавилон, — заметил Семенов, посмотрев на Петровского и сложив на груди руки.
— Ну да, — тот поднял глаза, — в каком-то смысле и так…
Семенов тоже опустился на стул напротив и сделал вопросительный жест руками.
— Ты хочешь посоветоваться со мной, Константин? — уточнил он.
— Получается, что так, — Петровский несколько раз медленно кивнул, — плохого вы уж точно не посоветуете. В общем, да, я не знаю, как поступить и хочу спросить у вас…
— Спрашивай, — разрешил Семенов, — попробую тебе помочь…
Петровский сделал глубокий вдох, параллельно собираясь с мыслями.
— Антон Алексеевич, — начал он, упор глядя на преподавателя, — вот вы как считаете: разве зло можно оставлять безнаказанным?
— Вот как! — хмыкнул Семенов, — обширный вопрос задаешь, Константин. Я понимаю, что вряд ли могу ждать от тебя конкретики, но, может быть, объяснишь хоть немного более популярно?
— Даже не знаю, как… — Петровский покачал головой, опять пытаясь собрать мысли в кучу, — ну, допустим, случилось зло. Большое зло. Зло в отношении того, кто вообще этого не заслуживает, но он же и не способен дать адекватный отпор, понимаете? — Петровский взглянул на преподавателя и, убедившись, что тот внимательно слушает, продолжил: допустим, можно наказать это зло. Я могу наказать это зло! — он опять заглянул Семенову в глаза, — но в процессе могут вновь пострадать люди. Ну… те, кто захочет помочь мне сделать это. И я не знаю, как быть. Кто-то говорит, что нужно остановиться и отпустить. Я вот так не считаю. И еще я прекрасно понимаю, что даже предоставляя людям выбор, я все равно играю на их гордости, фактически не оставляя шансов для отказа, — признался он, собравшись с духом, — ну… как-то так…
Петровский замолчал. Семенов барабанил пальцами по столу и тоже пока не спешил с ответом. Он встал и прошелся по кабинету, в конечном итоге остановившись у окна.
— Да, Константин, — произнес, наконец, Антон Алексеевич, — вопрос действительно непростой. С одной стороны, судя по тому, что ты рассказал и я даже, возможно, догадываюсь, о чем идет речь, это не твоя война, — он посмотрел на Петровского и сделал небольшую паузу, — с другой, один очень сильный человек, слишком известный, чтобы называть его имя, сказал примерно так: «Я бы мог не обратить внимания на выпад в свой адрес. Но никогда бы не прошел мимо, если бы на моих глазах обижали того, кто не способен себя защитить»…
— То есть, нужно действовать? — уточнил Петровский, глядя на преподавателя.
— В первую очередь, Костя, — Антон Алексеевич опять вернулся на свое место, — важно понять, ради чего ты или те, кто собирается помогать тебе, хотите сделать то, что сделаете. Если ради мести, удовлетворения собственных амбиций и гордыни — думать забудь. Это путь в никуда…
— Ну… а если нет? — Петровский приподнял брови, — понимаете, ведь если оставить зло безнаказанным, оно распоясается окончательно и завтра ее вообще убьют… блин! — он осекся и опустил глаза, поняв, что сболтнул лишнего.
— Если ты действительно хочешь защитить слабого, — продолжал Семенов, не акцентируя внимания на просчете Петровского, — тогда имеешь право решать сам. И отвечать тоже будешь сам. В индивидуальном порядке. И каждый, кто принимает то или иное решение, тоже в первую очередь отвечает сам. Вы все взрослые, Костя. Ты понял, что я хотел донести? — он внимательно посмотрел на Петровского.