Дальше все. Белое пятно неопределенности. По идее будущий мужчина должен был бы радоваться уже тому, что я сохранила себя для него.
Но сегодня утром меня раздирало между двумя диаметрально противоположными мыслями. Первое, это разочарование от того, что у Ромашки такое стереотипное мышление. Шок от того, что он готов переложить ответственность за собственные развратные действия на женщину еще не прошел. Нет, Роман не мой эталон. Однозначно, в моих фантазиях бывают и лучшие экземпляры мужества. С ним трудно будет строить настоящие отношения, он не тот, с кем мне хочется прожить всю свою жизнь. И, слава Богу!
Мысль о необходимости женить его на себе как можно скорее, и с той же скоростью подавать на развод заставляла меня вытаскивать из гардероба все новые и новые провокационные кофточки и платья. Вторая мысль была мне не присуща и очень дикая. Ромчик мог стать тем мужчиной, кто бы научил меня играть по взрослому. Да. Впервые за столько лет моей взрослой жизни у меня появилась крамольная мысль, что возможно, можно и отведать это блюдо, вокруг которого столько разговоров и шума.
Я сама себя не узнавала. Я, та что имела четкий план не мелочиться и не спать ни с кем кроме своего будущего мужа, вдруг задумалась о том, что время идет. Мне не восемнадцать. Я старая дева. Раньше ни один из моих кавалеров не вызывал у меня вихрь желания. А вот Роман Сергеевич вдруг заставил задуматься, что может, не так уж плохо будет узнать о сексе именно с тем, кого я действительно хочу.
Жизнь не предсказуема, и как бы я ни пыталась выпрыгнуть из кожи, чтобы добиться брака именно с Романом, всегда существует вероятность, что у нас ничего не сложится. И тогда мне придется выйти замуж не за такого красавца. Представила себе мужчину кого-то вроде Дорофеевича. Как он будет щупать своими морщинистыми руками мое тело, как будет пытаться дефлорировать после горсти виагры. И так стало горько и скверно. Раньше меня это не смущало. Но один поцелуй перевернул мое мировосприятие.
Наконец остановила свой выбор одежды на светло-сиреневом платье а-ля длинный пиджак. Это было совершенно целомудренно и по деловому. На груди запах, вдоль платья шло два ряда обтянутых сатином пуговиц. Сиреневый цвет придавал моей коже утонченность фарфора, а волосам какой-то глубины в цвете. Дополняла образ губная помада цвета фуксии. Еще не розовый. Но уже и не красный.
И в офис приехала так рано, как того требовал Роман Сергеевич. В коридоре пусто, странно, когда никого нет. Телефон молчит. Гул компьютера особенно громок в этой тишине. Было интересно, сидит ли Ромашка уже в своем кабинете, занимаясь делами? И ответ нашёлся – лифт открылся, выпуская Романа. На нем была белая рубашка в мелкую коричневую клеточку, верхняя пуговица расстегнута, подбородок гладко выбрит. Красавчик.
К щекам прилила кровь. Мне с какого-то чуда хотелось, чтобы Роман сейчас остановился у моей стойки и начал со мной разговор. Но босс только сухо кивнул, глядя куда угодно, только не на меня и прошел к себе в кабинет. Молча. С неясным выражением лица.
Меня хватило ровно на пятнадцать секунд. Стоило дверям за его спиной захлопнуться, как я вскочила и бросилась к нему в кабинет.
– Вы что-то хотели, Аделаида? – Роман поднял взгляд от папки с бумагами на мой стук в дверь. Когда только в руки ее успел ухватить?
Лицо как у робота, ни одна мышца не дернется. Глаза как два замерзших озера, равнодушные, чужие.
– Забрать свою флешку, если она вам не нужна, – я показала пальцем на его стол.
– Нет, не нужна, – Роман положил черную флешку подальше от себя, пока я шла с протянутой рукой. – Возможно вы хотите кофе? С орешками? – поинтересовалась у босса наугад.
– Спасибо, Аделаида, но как я вчера разобрался, приготовление кофе не входит в ваши должностные обязанности. – отрубил этот… морж. В груди заныло. – Работайте. Займитесь поиском путевок и занесите оставшиеся отчеты от других отделов.
– Как скажете, – я вышла от него сама не своя.
Может, у него утром приступ плохого настроения? Как понять, что не так то? Почему смотрит вокруг меня, а не прямо мне в лицо? Неужели сердится за вчера? А может, узнал о колесе? Да нет. Не мог!
Смущение росло. Минута за минутой. Рабочий день сбегал, а Роман всячески избегал прямого контакта со мной. К нему заходили айтишники, обходя мой пост. Даже Таня Олеговна трижды забегала. Что она там забыла, выдра-ондатра? Еще хуже стало, когда на обед Роман пошел с этой серой мышью.