— Дик… можно мне тоже?
— Не думаю. Тебе нет восемнадцати.
— Нет, есть!
— Семнадцать — куда ни шло.
— Хорошо, семнадцать.
Она согласилась с этим поспешно и не раздумывая. Шестнадцатилетняя девушка — ребенок для двадцатидвухлетнего мужчины, а ей хотелось казаться Дику ровней.
— Я уже пила раньше.
— Что ты говоришь…
— Пила, правда. В школе. Девочки часто покупали выпивку.
— Ну да. Там девчонки хоть куда. Ладно, глотни немного — чтобы зубы не стучали, но только немного! А то ваша мамаша обвинит меня в развращении и второй доченьки.
— Алину ты не развращал.
Это было чистой правдой. Сестра никогда не скрывала, что уже довольно давно спит с мальчиками.
Дик усмехнулся.
— Это я знаю.
— Но… она тебе до сих пор нравится?
— Не думаю, что это подходящее определение.
Они снова замолчали. Шерил в смятении думала о том, что за последними словами Дика скрывалось сильное чувство. Дик думал о чем-то своем. Тишина заполнила пыльный чердак. Как ни странно, общее молчание сближало сильнее, чем любые слова, да к тому же Шерил понятия не имела, что можно сказать. Она примчалась сюда утешать Дика, просить у него прощения за поведение своей семьи, но оказалось, что Дик не слишком в этом нуждается.
Холод пробрал ее до костей, и девушка начала дрожать. Маленькое окошко было разбито, из него немилосердно дуло. Шерил судорожно обхватила себя за плечи. Дик молча отставил бутылку, снял с себя джинсовую куртку и накинул ее девушке на плечи, а ноги укутал одеялом. Сразу стало теплее. После этого он протянул ей почти невидимую в темноте бутылку.
— Спасибо…
На этот раз она была готова к обжигающему глотку виски. Взрослый напиток согревал. До сего момента алкогольный опыт Шерил сводился лишь к бокалу белого сухого вина. Вкус виски был во много раз ужаснее, но согревающий эффект оказался куда сильнее.
Дик забрал у нее бутылку и неожиданно спросил:
— Ну так где была Алина?
— Я… э-э-э…
— В соседней комнате, я полагаю?
— С чего ты взял?
— Я прав, да? Она подслушивала и подсматривала.
Тон, которым он это произнес, несколько не вязался с образом человека с разбитым сердцем.
— Если ты это знал, почему ничего не сказал?
— Пусть ее развлекается.
— Я не понимаю.
Дик не стал объяснять. Шерил опять почувствовала прилив злобы и ревности к Алине. Именно ревность и вынудила ее задать вопрос, ответ на который ей знать совсем не хотелось.
— Вы здесь… встречались с Алиной?
— Чтобы заниматься «грязными делами», как выразилась твоя матушка? Ну нет. Твоя сестрица способна разбудить визгом половину графства, если ей на ногу случайно залезет паук.
Неужели они встречались в доме?
— Кстати, вряд ли ты поверишь, если я скажу, что ничем особенным мы не занимались.
— Нам обязательно разговаривать об этом?
Шерил не видела, но знала, что сейчас он изумленно смотрит на нее. Все верно. Именно она затеяла этот разговор.
— Ты права. Мне и самому неохота.
— Ты много пьешь?
— Немного и только в исключительных случаях. А ты?
— Что я?
— Насчет выпивки.
Он был на шесть лет старше и привык над ней подтрунивать, однако именно сейчас Шерил этого терпеть не собиралась.
— Смотря что ты называешь «немного». После праздников и каникул в колледже всегда полно выпивки. Девочки привозят из дома.
Это была чистая правда. Для Шерил в свое время было шоком открытие, что многие ее соученицы уже были законченными алкоголичками. Их она всегда избегала и даже побаивалась.
— Боже, наивный я парень! Я-то полагал, что дети сильных мира сего растут как цветы в теплицах!
Раньше он никогда бы такого не сказал. С другой стороны, раньше его никто не называл «неотесанной деревенщиной».
— Ну, а что насчет мужчин? — с интересом спросил Дик.
— Мужчин?
— В смысле, парней. Они принимают участие в ваших оргиях?
Кроме насмешки в его голосе сквозило еще что-то, вроде брезгливого изумления. Похоже, он действительно считал ее маленькой девочкой.
— Неподалеку от нас находится мужская школа. С ребятами мы обычно встречаемся на стадионе и в тренажерных залах. Именно там занимаемся «грязными делами» МЫ.
Вообще-то это тоже была правда, только Шерил в это «мы» никогда не входила. Конечно, она пару раз целовалась, но больше ничего серьезного.
После долгой паузы Дик процедил задумчиво:
— Похоже, я недооценивал тебя, Мидди.
— Я не шлюха!
— Что ты, конечно нет!
Всей душой Шерил мечтала закончить этот дурацкий разговор, но природное упрямство заставляло ее поддерживать образ «дрянной девчонки».
— Дай мне еще выпить, Дик.
— Думаешь, это хорошая идея?
— Я запросто смогу…
— Не думаю, что смогу я. Впрочем, это ведь твое виски, из твоего буфета, стоящего в твоей кухне твоего дома.
После нескольких судорожных глотков он отобрал у нее бутылку.
— Ладно, хватит. Мне не хочется тащить твое бесчувственное тело домой.
— Тебе и не удастся.
Она хихикнула. Рядом с тоненькой и стройной Алиной она всегда напоминала тяжеловоза рядом с арабским скакуном.
— Да, вряд ли удастся.
— Вот спасибо.
— Я просто согласился с тобой.
— Ну и зря!
— Никогда не понимал женщин.
— Оно и видно.
— Это ты насчет кого?
— Это я насчет себя, идиот! Насчет Алины.
— Тут ты права. Не лучший эпизод моей жизни. Теперь мне кажется, лучше бы я с ней переспал.
Тогда бы не влюбился, так, что ли? Виски и обида бродили в крови, ревность туманила рассудок. Ее следующее замечание было подлым, но Шерил уже не могла остановиться.
— Ничего, за тебя это сделали другие.
— Точно.
Он смеялся! Шерил отметила про себя, что совершенно не понимает мужчин.
— Дик… я о домике… О коттедже. Даже не представляла, что мать может так поступить. Все должно быть по закону, тебе нужно нанять адвоката! У меня есть деньги, если ты не против…
— Забудь об этом, девочка. Ты хороший ребенок, Шерил, но в этом нет нужды. Я все равно собирался уезжать. Меня ждет работа в Штатах.
Больше всего это напоминало удар под дых.
— Когда… Когда ты вернешься?
— Я не вернусь. Во всяком случае, сюда точно не вернусь. Незачем и не к кому.
А ко мне?! Глупый, жестокий, слепой Дик Блейз, ко мне ты должен вернуться, к той, которая ловила каждый твой взгляд, каждую улыбку, каждое слово. Но нет, ты видел во мне только смешную и неуклюжую девчонку. Я мечтала о тебе, но сейчас ты одной фразой разбил все мечты в прах.
Именно это Шерил сказала Дику, но только мысленно. Иначе он счел бы ее сумасшедшей. Вслух она произнесла с немалым трудом:
— Мне надо идти. Вот твоя куртка.
— Подожди!
Дик с неожиданной силой схватил ее за руку, и Шерил, не удержавшись, рухнула на колени.
— Больно же…
— Послушай, я виноват, что не сказал тебе сам…
— Ни в чем ты не виноват. С какой стати ты должен что-то говорить? Я же никто. Просто маленькая сестренка Алины Прекрасной.
Его голос прозвучал так нежно, что у нее слезы на глаза навернулись.
— Нет. Это не так.
— Пусти меня, Дик!
— Не сейчас. Ты не должна так думать, Шерил. Я знаю, тебе временами казалось, что Алина тебя затмевает, что ты всегда в ее тени…
— В тени? Не смеши меня, Дик, не надо. Я не в тени, меня просто нет. Я невидимка.
— Господи, да нет же, Шерил! Ты — больше, чем она когда-нибудь может стать!
Его пальцы нежно вытирали слезы с ее щек, скользили по лицу, гладили, утешали… Ласкали.
Ей не нужна была его жалость. Шерил мечтала только об одном: стать для Дика Блейза тем же, чем была Алина — прекрасным и сексуальным объектом страсти.
— Если я так чертовски хороша, то почему же ты встречался с ней, а не со мной!
— С тобой? Но, Шерил, ты слишком молода, ты хоть понимаешь, что говоришь?
Она достаточно взрослая, чтобы хотеть его, достаточно зрелая, чтобы в горле пересыхало при виде его лица, и достаточно большая, чтобы забыть обо всем рядом с ним.