— У нас серебром больше расплачиваются, — ответил Кулли так, словно стоимость нескольких домов в торговом районе Вавилона, лежащая перед ним, — дело совершенно обычное. — На золотой статер нечего купить, он слишком дорог. Им только крупные сделки проводят. Я заберу отсюда олово и жемчуг. Мне пока больше ничего не нужно. Дорога назад будет трудна, я не хочу рисковать, везя с собой громоздкий товар.
— Разумно, — качнул бородой Балассу. — Сколько олова ты готов брать?
— Все, что есть в Вавилоне, и еще столько же, — весело оскалился Кулли. — И я готов платить за это золотом.
— Цена? — впился в него взглядом Балассу.
— Любая, — усмехнулся Кулли. — В разумных пределах. Если вы скупите все олово, что есть в Вавилоне на треть дороже от того, что есть сейчас, то я заберу и его.
— Мардук, помоги нам, — растерялся Балассу. — Прошло всего несколько лет, как пал Угарит, а мы уже не понимаем, как нужно вести дела на западе. Шузубу-нацир, ты поедешь с нашим родственником в Угарит. Надо понять, что там происходит.
— Да, отец, — склонил голову младший из сыновей, малый лет двадцати с небольшим. — Что взять с собой?
— Синий камень и олово, — ответил за тестя Кулли. — И поверь, ты получишь за них хорошую цену.
Первая брачная ночь закрепила супружество Кулли и Цилли-Амат, чье имя значило: Милость рабыни бога. Ни составленный по всем правилам договор, ни клятвы перед лицом бессмертных, ни даже ритуальный обмен одеждой не делают мужем и женой. Только проведенная вместе ночь скрепляет священные узы. Таков закон. И вот теперь Кулли прислушивался к своим новым ощущениям и находил их весьма приятными. Он был доволен своим выбором, и жена не обманула его.
— А теперь расскажи мне то, что не сказал моим братьям, — куснула она его за плечо. — Только не говори, что размяк, как базарный стражник после кувшина пива. Если ты вывалил им все, что знаешь, то я немедленно подаю на развод. Я даже минуты с таким болваном не проживу.
— Конечно же, нет, моя дорогая, — лениво ответил ей Кулли. — Есть вещи куда более денежные, чем олово и лазурит.
— Говори скорее, — нетерпеливо ткнула его острым кулачком Цилли. — Не томи. Видишь, я вся в нетерпении! Я вся горю!
— Люди, — ответил Кулли. — Умелые мастера, лекари и жрецы, сведущие в движении звезд. Мой господин готов платить золотом за каждого их них. Особенно если вместе с семьей.
— А семья-то ему зачем? — изумилась Цилли.
— Так он привязывает людей к себе, — пояснил Кулли. — Я сам не понимал этого раньше, но жену и детей мастера-кузнеца он привез из неведомой дали, заплатив за это своим серебром. И я тебе скажу, моя дорогая, это работает. Тот мастер дал господину все, что от него хотели, и он предан ему как собака.
— Ну надо же… — задумалась Цилли. — Я поинтересуюсь, мой дорогой муж. Сейчас времена тяжелые, и немало хороших мастеров попадают в рабство за долги. Я могу выкупить их. Сколько мы сможем заработать?
— Мина серебра за хорошего мастера, — не задумываясь ответил Кулли. — А если найдем того, что умеет перегонять ароматные масла, то все пять.
— Зачем твоему хозяину тот, кто готовит ароматы? — подозрительно посмотрела на него Цилли. — Он покорен своим женам и хочет им угодить? Тогда ты выбрал не того господина. Беги от него со всех ног, муж. Ты с ним пропадешь!
— Да нет же! — помотал головой Кулли. — Просто нужен умелый мастер. А перегонять он будет нефть, а не выжимку из розовых лепестков.
— Чего-о? — приподнялась на локте Цилли и глупо захлопала жидкими ресницами. — Это ему еще зачем?
— Вот чего не знаю, того не знаю, — ответил Кулли, взбивая попышнее солому подушки. — Этого он мне не сказал. Кстати, нефть тоже будет нужна. Много.
— Хм… — задумалась Цилли. — Нефть найти нетрудно. Здесь даже обсуждать нечего. Кстати, у меня есть выход на дешевый кунжут и тмин.
— Возьму на пробу, — зевнул Кулли, обнимая тощие телеса жены. — Давай спать.
— Лентяй несчастный, — пробурчала Цилли. — Я только во вкус вошла. Стой!
— Чего? — приоткрыл один глаз Кулли.
— Никак не могла понять, что же не дает мне покоя! — поднялась на постели Цилли и села, обняв колени. — А вот теперь поняла. Ты говорил, что жил в Сиппаре, и что твои отец и мать умерли. Ты ведь не мальчишка. Неужели ты никогда не был женат?
— Ну… понимаешь… — произнес Кулли ту самую фразу, после которой каждый мужчина узнает истинное лицо ангела, который только что клялся ему в вечной любви.
— Говори, негодяй! — маленькая рука приподняла его за шею, сдавив горло стальными клещами нежных пальчиков.