— Остановитесь! — скомандовал я. — Ждем. Или переговоры будут, или вылазка.
— Вылазка! — уверенно ответил глазастый Абарис и заорал. — Лучники! По местам!
А их немало набилось в Пафос. На глаз — тысячи три точно. И вся эта орда несется с горы прямо на нас. В тесном городке, где улицы шириной в семь шагов, и где люди сидят буквально на головах друг у друга, пожар смертельно опасен. Если ветер разнесет огонь по кровлям, то все они попросту задохнутся в дыму. Еще недавно они были в полной безопасности, укрытые чудовищно толстыми стенами, а теперь мы с ними поменялись местами. Мы сидим в крепости, пусть и неказистой, а они умирают под градом камней и стрел. Они тоже бьют в ответ, и даже порой попадают, но наши потери отличаются на порядок. Поди-ка прицелься в темноте, да еще и в того, кто высунулся лишь затем, чтобы выстрелить по плотной толпе. Как и ожидалось, бестолковая атака захлебнулась быстро, и ахейцы потащились за ворота, оставив на земле десятки тел.
— Продолжаем? — вопросительно посмотрел на меня Абарис.
— Хватит пока, — качнул я головой. — Подождем утра. Я все еще надеюсь получить этот город целым.
Я ошибался. Ночные обстрелы и вылазки осажденных продолжались неделю, и лишь когда силы ахейцев Пафоса истощились вместе с надеждой на лучшее и запасами еды, в лагерь явился парламентер, машущий пучком веток. Его принял Абарис, шепнул ему на ухо пару слов, и вскоре на переговоры прибыл совсем другой человек, да еще и со свитой. Ктесипп, царь Пафоса, захвативший власть семь лет назад. Для таких, как он, я и разработал небольшой, но очень впечатляющий деревенщину ритуал.
Крепкий седой мужик вошел в мой шатер и замер, ловя ртом воздух. Такого он не ожидал точно. Нечасто увидишь стол, застеленный пурпурной скатертью, и стоящие на том столе блюда, кубки и кувшины из чистого золота. Я прихватил с собой небольшой запас посуды, да еще и в Китионе взяли немало. Так что стол ломился в прямом смысле этого слова, а я невозмутимо ел жареную козлятину и запивал ее вином.
— Ты садись, Ктесипп, — радушно махнул я рукой. — Извини, хлеб преломить тебе не предлагаю, потому что мира у меня с тобой все равно не будет.
— Да… ды… — промычал тот нечто невразумительное, будучи не в силах оторвать глаз от немыслимого богатства, стоявшего перед ним. — А чего так?
— Я Кипр под свою руку беру, а ты мне мешаешь, — пояснил я. — Мне видение было у храма Поседао. Великий бог велел мне народы всех островов объединить и мир им принести. Я этому богу храм построил, вот он мне милость свою и даровал.
— У нас тут тоже храм есть, — прокашлялся Ктесипп. — Великой Матери.
— Ну и как? — вежливо поинтересовался я, сыто рыгая и заливая мясо потоком вина. — Помогла она тебе?
Царь засопел, заерзал, а потом выпалил.
— Да чего тебе надо-то?
— Мне Пафос нужен, — поставил я на стол кубок. — Целый. С купцами и мастерами. А ты не нужен. Ни целый, ни по частям. Улавливаешь, к чему я клоню?
— Убьешь меня, как остальных басилеев? — криво усмехнулся тот. — Ты же клятву давал, что не тронешь.
— Пока у нас переговоры идут, не трону, — кивнул я. — А как только ты в ворота города зайдешь, клятве конец. Ты снова мне враг. Город возьму и вырежу вас всех до последнего человека. Или посижу тут еще месяц, пока вы за стеной с голоду не передохнете.
— Я так понимаю, выкуп тебе предлагать смысла нет, — уловил Ктесипп мой недвусмысленный намек с посудой.
— Нет, — покачал я головой. — Я волю Морского бога исполняю. Что мне твое золото. У меня его и так полно.
— А если я под твою руку попрошусь? — бросил он как бы небрежно. — Буду дань медью платить. Я против тебя не пойду, и войско дам, как только прикажешь. Неужто не уживемся так-то? Остров большой.
— Мне на Кипре другие цари без надобности, — покачал я головой. — Он не так уж и велик. Ты, Ктесипп, басилеем был и слугой не станешь. А раз так, то ты для меня опасен. И ты, и близкие твои.
— Вот же… — Ктесипп совершенно растерялся. Аргументы у него закончились, и к подобному разговору он готов не был. — И что нам делать теперь?
— Город сдай, и останешься жить, — ответил ему я. — Забери все свое добро, жену, детей, и уходи. Я не стал твои корабли жечь. Вот они стоят.
— И куда же я пойду? — невесело усмехнулся Ктесипп. — У меня другой земли нет.
— Как куда? — не на шутку удивился я. — В Египет, конечно. Великий царь на поселение морской народ зовет. Землю дает за Пер-Амоном и жалование зерном. А взамен они будут восточную границу охранять. Ты что, не знал?