Я пытаюсь заикнуться об этом, но Родион отметает все мои сомнения. Видимо, в его понимании измена жене – это не очень плохо, а малыш на стороне – это смертный грех.
Боже, я даже согласна просто на финансовую помощь! Пусть не женится на мне, пусть возвращается к жене, только бы не заставлял избавляться от малыша. Но он непреклонен. Я не понимаю, откуда такое упрямство, что это за странный принцип. Однако повлиять не могу никак. Он, как робот, бессердечная железяка, неуклонно следующая своей программе.
Оставив на столе недоеденный десерт, Родион тянет меня заплаканную в машину. Не хочу думать, как это выглядит со стороны. Я чувствую волны ярости, которые исходят от любимого мужчины, и не смею с ним спорить.
Оказавшись в салоне, Род кому-то звонит, договаривается “решить проблему”, как будто речь идёт не об убийстве младенца, а о выведении пятна от кетчупа с белой рубашки. Когда заканчивает разговор, сразу трогается с места. Везёт меня не к себе, а в общежитие.
– Завтра в университет не пойдёшь. Я заеду в полвосьмого и отвезу тебя в клинику, там уже всё договорено. Тебя встретят, положат в хорошую палату. Всё будет по высшему разряду. Потом после обеда заберу тебя, куплю всё, что понадобится на первое время. Не волнуйся, за моральный и физический ущерб получишь хорошую компенсацию, я не обижу.
Медленно умираю. Зачем мне его деньги, если не будет ребёнка? Себе одной я и сама заработаю.
Наверное, я могла бы как-то противостоять решению Родиона, могла бы не позволить принуждать себя. В конце концов, это – моё тело и моя жизнь. Это – мой риск, который в будущем может вылиться для меня в серьёзные проблемы. Он же просто снимает с себя ответственность и умывает руки. Была проблема – и нет. Он так и сказал по телефону: “Нужно решить проблему”.
Я могу, например, сорваться домой рано утром на первой маршрутке, чтобы не попасть в клинику. Род приедет к общежитию, а меня уже и след простыл. Что он сделает? Поедет к моему отцу скандалить или вылавливать меня? Сомневаюсь… Но это значит, что придётся бросить работу и университет, ведь он не отстанет, будет меня искать и рано или поздно найдёт.
Однако главная проблема в том, что обратиться за помощью к родителям я не могу. Они не поймут, осудят и, возможно, тоже пошлют в клинику. А без объяснений нагрянуть как снег на голову посреди семестра якобы в гости – подозрительно. Сразу возникнет много ненужных вопросов.
Сестра знает о моём залёте, она быстро догадается, почему я приехала, и вряд ли поможет и поддержит. Надя злится на меня, может ляпнуть маме о моих отношениях с её бывшим мужчиной и беременности. Какая будет реакция – представить страшно. От родителей ничего хорошего ждать не приходится. Они не простят мне “ребёнка в подоле” и с большой вероятностью просто выставят за дверь самостоятельно решать свои проблемы и не позорить их.
Чтобы сбежать, уехать куда глаза глядят, нужны деньги. А их и без этого впритык… Да и университет бросать жалко, я с таким трудом туда поступила и проучилась два с половиной года. Я не готова пускаться в бега и ставить крест на жизни!
Вот и получается, что ситуация – безвыходная. Мне придётся встретиться утром с Родионом и поехать с ним в клинику. А потом молиться, чтобы всё прошло хорошо и без страшных последствий.
Если бы я при других обстоятельствах узнала, что Родион женат, возможно, мне было бы не так больно. Да, ужасно обидно. Но уверена – я могла бы это пережить. А он признался только теперь, когда я максимально уязвима и нуждаюсь в его поддержке. Он не просто женат, он отказывается от нашего ребёнка и настаивает на его убийстве…
Вот и прилетел бумеранг, которым меня недавно пугала Надя. Но за что? В чём моя вина? Разве я могла знать об их отношениях? Разве у меня были основания заподозрить, что у Рода есть семья?
Сколько ни пытаюсь вспомнить хоть какие-то сигналы – не получается. В квартире, где мы проводили вместе время, он точно обитает сам – там нет никаких следов наличия женщины. Может, он купил её специально для встреч с любовницами? Однако она не производит впечатление нежилой, он часто и подолгу там бывает… Почему жена закрывает на это глаза? Может быть, она в командировке? Например, уехала за границу по обмену на стажировку, как наша преподавательница хирургии, и вернётся как раз в конце семестра, то есть на днях.
А может, она ждёт ребёнка и лежит на сохранении? В таком случае у Рода развязаны руки, он может вообще не ночевать дома – никто об этом не узнает. И он категорически против других детей потому, что вот-вот у него появится сын или дочь от жены. И разводиться с ней не планирует тоже из-за этого.
Как это несправедливо! Почему кто-то может рожать от него, а мне он запрещает? Чем она лучше меня?
Утром сажусь в машину Родиона молча. У меня больше нет для него слов. А вопросов столько, что их впору солить, как огурцы. Но задать какой-то один из них – бесполезно. Понятнее мне не станет, но Род снова унизит меня, а я этого не выдержу. Я и так жива чисто условно.
– Врач сказала, что тебя отпустят в шестнадцать. Я заеду за тобой и отвезу в общежитие, – Род говорит чужим голосом. Или я за ночь от него отвыкла и теперь не узнаю?
Ничего не отвечаю. До этого времени ещё нужно дожить. Некоторые люди не просыпаются после общего наркоза…
Когда-нибудь я обязательно встречу человека – честного, порядочного, заботливого, свободного. Который искренне полюбит меня. Я непременно рожу ему ребёнка. И даже не одного. Я забуду то, что происходит со мной сейчас, как страшный сон. И в то же время всегда буду помнить самую страшную ошибку. И если у меня будет дочь, я сделаю всё, чтобы предостеречь её от моей судьбы…
Когда-нибудь я обязательно буду счастлива, а теперь мне просто надо это пережить…
– Он заставляет тебя? – откуда-то издалека доносится голос врача.
Женщина, к которой меня отвела медсестра из регистратуры, оказалась очень приятной. Говорит певуче, будто младенца укачивает. Улыбается, словно я пришла к ней на приятную процедуру – например, определить пол будущего ребёнка или уточнить дату предполагаемых родов.
Но у меня её приветливость вызывает странную реакцию – я начинаю реветь. Так горько, как не плакала даже ночью в подушку.
– Поплачь, деточка, поплачь. Слёзы вымывают из нашего сердца боль. Расскажи мне всё. Не то, что он тебе наговорил. А что ты сама думаешь, чего сама хочешь?
– Я не зна-а-аю, я бою-ю-юсь, – продолжаю реветь. Успокоиться невозможно, когда из глаз такой водопад.
Приходит медсестра, берёт у меня кровь, а я всё плачу. Мне кажется, я не боль выплакиваю из себя, а жизнь…
Врач даёт мне какое-то резко пахнущее лекарство. На вкус оно отвратительное, но я послушно глотаю и даже не морщусь. Эта горечь – ерунда по сравнению с пожаром, который бушует сейчас внутри.
Я рассказываю этой женщине всё: как спасла Родиона в море, как злилась, что мне не досталось ни славы, ни денег. Как мы потом случайно встретились в больнице, и как он красиво за мной ухаживал. Как мы расставались, и как он вернулся. Как я решила, что он любит меня, и почему-то придумала, что у нас всё серьёзно… Как я фантазировала, какое платье хочу на свадьбу, и на кого будут похожи наши дети. Как оказалось, что до того он встречался с Надей и бросил её, наигравшись. И как сказал, что женат и что ребёнок от меня ему не нужен… И что я очень сильно боюсь. И что мне некуда идти. Что родители меня не примут домой…
– В этом я не была бы так уверена, – мягко перебивает врач. – Мамы и папы часто пугают дочерей, надеясь так оградить их от ошибок. Потому что страх – самый сильный мотиватор. Но на самом деле большинство забывают о своих словах с угрозами, если ребёнок попадает в беду. Они протягивают руку помощи и подставляют плечо. Любая женщина до последнего будет защищать своего ребёнка, и твоя мама наверняка не исключение.
Слова врача убаюкивают и вселяют надежду. Не бывает безвыходных ситуаций. Просто мы порой плохо ищем выход или не хотим замечать его на самом видном месте.
В шестнадцать я выхожу на крыльцо. Не могу сказать, что спокойная, но чувствую себя намного лучше. Я просто сяду в машину, не говоря ни слова. Доеду до общежития и так же молча выйду. Захлопну за собой дверь и переверну страницу. Мы больше никогда не увидимся. Я буду его вспоминать, но боль со временем уляжется – и станет легче.
Завтра начнётся новый день. Я пойду на занятия, потом – на работу. Жизнь продолжается. И пусть моя вселенная сузилась до крохотных размеров и её солнце погасло, когда-нибудь всё обязательно вернётся на круги своя. Я обязательно буду счастлива…