Активные военные действия начались на Кавказском театре, где попытки турок продвинуться к Александронополю и Тифлису были успешно отражены, а 19 ноября 1853 года главные силы неприятеля потерпели поражение при Башкадыкларе. На день раньше русские моряки под командованием вице-адмирала Нахимова в Синопской бухте уничтожили турецкую эскадру, готовившуюся к высадке крупного десанта в районе Сухум-Кале (Сухуми) и Поти. Этому славному событию Сергеев-Ценский посвятил повесть "Синопский бой" (1940), которую назвал "как бы прологом к "Севастопольской страде".
Связь между Синопским сражением и обороной Севастополя существовала не только в форме преемственности героических традиций. Битва при Башкадыкларе и особенно Синопский бой показали неизбежность поражения Турции и ускорили вступление в войну Великобритании и Франции. 23 декабря англо-французский флот вошел в Черное море. России пришлось теперь вести войну с мощной коалицией государств. Создалась угроза вмешательства на стороне союзников Австрии, Пруссии и Швеции. Такова была "благодарность" европейских держав за спасение их от наполеоновского владычества!..
События в эпопее Сергеева-Ценского начинаются с того момента, когда летом 1854 года англо-французский флот обстрелял Одессу, а затем, пользуясь своим превосходством, запер русский флот в Севастопольской бухте. Весной 1854 года начались боевые действия на Балтийском море, а осенью корабли союзников безуспешно пытались атаковать Соловецкие острова и Архангельск на Севере и Петропавловск на Дальнем Востоке. Главные события развернулись в Крыму.
2 - 6 сентября шестидесятитысячная экспедиция союзников вышла южнее Евпатории. Благодаря нерешительности главнокомандующего Крымской армией Меншикова англо-французские войска высадили десант и беспрепятственно двинулись на юг. Только 8 сентября они были встречены русской армией (34 тысячи человек) на реке Алма. Однако численное превосходство, лучшее техническое оснащение союзников, а также безынициативность Меншикова привели русских к поражению. Крымская армия была вынуждена отойти сперва к Севастополю, а затем в район Бахчисарая. Это позволяло сохранить коммуникации с тыловыми районами в Крыму и на Украине, угрожать флангу и тылам противника, но в то же время оставило немногочисленный (18 тысяч солдат и матросов) гарнизон Севастополя без прикрытия сухопутными войсками.
Союзники, совершив обходный маневр, через Инкерман подступили к городу с юга; англичане захватили Балаклаву, а французы - Камышевую бухту. 13 сентября в Севастополе было объявлено осадное положение. Так началась героическая 349-дневная Севастопольская оборона. Ее возглавили вице-адмирал Корнилов, командующий эскадрой вице-адмирал Нахимов и начальник обороны Малахова кургана контр-адмирал Истомин.
С моря Севастополь прикрывался мощными береговыми батареями. Однако было решено затопить поперек входа в бухту 5 линейных кораблей и 2 фрегата, чтобы не дать паровым судам неприятеля прорваться на внутренний рейд. Огромная работа под руководством инженер-подполковника Тотлебена была проделана по укреплению подходов к Севастополю с суши, где до того существовало лишь одно устаревшее укрепление. Уже на глазах противника ежедневно из земли вырастали все новые и новые твердыни, превратившие вскоре почти беззащитный город в сильнейшую крепость, которая на всю войну приковала к себе армию союзников.
Интервенты хотели взять Севастополь открытым штурмом, но, видя быстрое усиление укреплений, приступили к осаде крепости. Первые осадные работы начались в ночь с 27 на 28 сентября, а 5 октября, около семи часов утра, союзники начали бомбардировку города с моря и суши. Именно в этот день на Малаховом кургане был смертельно ранен вице-адмирал Корнилов. В драматической сцене, описанной Сергеевым-Ценским, приводятся последние слова, сказанные замечательным военачальником перед смертью: "Отстаивайте... Отстаивайте Севастополь!"
Основное бремя обороны легло теперь на плечи вице-адмирала Нахимова. В романе с незаурядным мастерством воссоздан образ этого выдающегося флотоводца, любимца матросов и солдат. "Он не отличался красноречием, отмечает Сергеев-Ценский, - однако никто из командиров во флоте не мог так говорить с матросами, как он, потому что никто лучше его не знал ни быта, ни нужды, ни сердца матроса, и матросы его любили, хотя он был очень требователен по службе. В разговоре между собой они не называли его ни "адмиралом", ни "Нахимовым", - он был у них просто "Павел Степаныч"...
В величественной панораме все время меняется масштаб повествования, место действия переносится из русского стана, где славный адмирал Нахимов приходит на свадьбу матроса Подгрушного и сестры милосердия Даши, во вражеский лагерь, из курской деревни - в Зимний дворец, откуда пытается управлять военными действиями совершенно оторванный от реальных событий император Николай I.
В нашем литературоведении и критике уже говорилось, что в изображении русского самодержца Сергеев-Ценский стремится следовать традициям Льва Толстого, создавшего непревзойденный портрет Николая I в романе "Хаджи-Мурат". Но образ царя в "Севастопольской страде" дан в эволюции, движении. Вначале это самоуверенный властитель, убежденный в победоносной мощи крепостнического государства (сцена, когда Николай узнает от ротмистра Грейга о проигранной русскими битве при Алме); затем это человек, сломленный осознанием военной катастрофы, плачущий перед иконами, готовый к уходу из жизни.
Символизируя собой вершину социальной пирамиды, русский самодержец распространяет вокруг себя леденящее дыхание рутины и отсталости. Его приближенные несут в себе тот же холод, бесчеловечие, рутинную помещичью психологию. Таков главнокомандующий русскими войсками в Крыму князь Александр Сергеевич Меншиков. Исследователь творчества Сергеева-Ценского П. Плукш верно подметил, что образ его в эпопее трагичен.
Это был отважный воин (в русско-турецкой войне в 1810 году он участвовал в занятии Туртукая и штурме Рущука, а затем во всех крупных боях Отечественной войны и заграничных походах), образованнейший человек, враг Аракчеева, которого он осыпал злыми каламбурами. Это восстановило против Меншикова Александра I, который говорил, что у князя "душа чернее сапога" и "ум лишь для того, чтобы кусаться". Возвращенный на службу в царствование Николая I, Меншиков становится совсем другим человеком: разработав подробную реформу русского флота, он сам и оказывается главным препятствием на пути каких-либо прогрессивных начинаний. Он игнорирует какие-либо новые идеи, пренебрежительно оценивает значение винтовых судов, близоруко понимает политическую обстановку. И по мере перерождения храброго и инициативного воина в рутинера-крепостника растет служебное положение Меншикова. Как показывает Сергеев-Ценский в своей эпопее, растет и пренебрежение князя к солдату и матросу, к народу. "За кого же принимаете вы солдат, что вы их бросаете, как собак, чуть только они ранены? - возмущенно думает знаменитый хирург Пирогов. - И как же могут они биться при таких условиях, если убеждены, что вы их не считаете за людей?"