Из этого дома В. А. Корнилов вышел 5 октября 1854 г., чтобы, как обычно, совершить объезд оборонительной линии. На Малаховом кургане он был смертельно ранен и через несколько часов скончался на Корабельной стороне.
Главный фасад дома, имеющего в плане форму буквы "Г", выходит на улицу Павличенко. У него обязательное для жилых построек русского классицизма нечетное количество окон (это требование было утверждено строительным уставом того времени). Гладкую плоскость стены нарушают только прямоугольные, совершенно одинаковые оконные проемы, расположенные на равном расстоянии друг от друга. Единственным украшением служат небольшие карнизы (сандрики) над окнами второго этажа. Вход в дом -со двора, оформлен он массивным порталом. В помещения второго этажа попасть можно с галереи, сооруженной вдоль всего дворового фасада.
Вероятно, того же времени (40-е годы прошлого века) и дом по улице Суворова, 11. Это предположение основано на схожести архитектурного решения: строгая симметричность фасада, нечетность окон, выступающий из второго этажа большой балкон с балюстрадой на каменных столбах.
На противоположной стороне улицы дом № 12, отмеченный мемориальной доской. Во дворе этого дома находился флигель (он не сохранился), где снимал квартиру П.П. Шмидт,- об этом сообщает мемориальная доска. Петр Петрович покинул эту квартиру в ноябре 1905 г., чтобы принять командование восставшими кораблями Черноморского флота. Сюда он больше не вернулся.
В 1906 г. П. П. Шмидт и другие руководители восстания были расстреляны на острове Берёзань. В мае 1917 г. их останки перевезли в Севастополь и поместили в склепе Покровского собора, а 15 ноября 1923 г. захоронили на кладбище, которое стало называться кладбищем Коммунаров. Через 12 лет здесь состоялось торжественное открытие памятника Шмидту и его боевым товарищам. Надгробный памятник (красное знамя и якорь на скале) выполнен в соответствии с пожеланием самого П. П. Шмидта, высказанным в завещании (оно было написано в очаковской тюрьме накануне казни).
Улица Суворова выводит на обширную площадь Ленина, которая расположена в самой верхней части Центрального холма. Площадь, застроенная с трех сторон, открыта в сторону моря, здесь возвышается 22-метровый памятнике. И. Ленину.
Сверху, от подножия монумента, открывается один из самых пленительных в Севастополе видов. Слева, с оконечности мыса Хрустального, на 55-метровую высоту взметнулся обелиск в честь города-героя, справа - древние стены Константиновского форта на выступающем мысе; а впереди - безбрежное море.
С вершины холма видна я большая часть Севастопольской бухты, в которой бывали некогда камары тавров, греческие триеры и римские либурны, византийские и турецкие галеры, чайки казаков, парусники Ф. Ф. Ушакова и П. С Нахимова. Сюда вернулись израненные бриг "Меркурий" и пароход "Веста", отсюда вышел в свой исторический поход бессмертный "Потемкин", здесь принял неравный бой с царскими карателями "Очаков". В бухту прорывались советские корабли в 1941-1942 гг., и в нее же вернулся Черноморский флот в ноябре 1944-го".
Одна из достопримечательностей площади Ленина - восьмигранная башня с шатровой кровлей. В ней нет дверей, но в каждой грани проделано изящное окно, перекрытое аркой. Под карнизом башню опоясывает живописный фриз, на нем - барельефы, изображающие персонажи древнегреческой мифологии, которые символизируют ветры тех стран света, куда ориентирована соответствующая грань. Это Башня Ветров, единственное, что осталось от здания Морской библиотеки, построенного в 1849 г. и сгоревшего в 1855-м, во время первой обороны. Башня служила вентиляционной шахтой для вытяжки воздуха из книгохранилищ и потому не имеет входа. Памятник находится на улице Фрунзе, которая состоит из одного дома (рядом с башней).
Торцевую сторону площади занимает Владимирский собор, строительство которого завершилось в 1888 г. Первоначально его намеревались возвести в Херсонесе, но М. П. Лазарев настоял на строительстве собора в центре Севастополя. Храм был заложен в 1854 г. по проекту академика К. А. Тона, разработанному для Херсонеса в официозном русско-византийском стиле. К началу осады удалось вывести лишь цокольный этаж (без перекрытия), под полом которого в специально сооруженном склепе был погребен еще до начала строительства М. П. Лазарев, умерший в 1851 г. в Вене. Во время войны рядом со своим учителем и наставником нашли последний приют погибшие адмиралы В. А. Корнилов, В. И. Истомин, П. С. Нахимов.
После окончания Крымской войны место погребения адмиралов отмечал лишь скромный временный памятник, поставленный внутри недостроенного собора. Работы по возведению храма возобновились в 1862 г. Руководить ими пригласили жившего тогда в Севастополе архитектора А. А. Авдеева. Он полностью отверг проект К. А. Тона и на уже существующем цокольном этаже соорудил крестово-купольный храм в чисто византийском стиле. Особенности этого стиля - соразмерность объемов, правильно выбранное соотношение вертикальных и горизонтальных плоскостей,-запечатлены в архитектуре Владимирского собора.
Во время Великой Отечественной войны собор был сильно разрушен. Реставрация самого здания уже завершена, на очереди восстановление живописи, первоначально выполненной академиком А. Е. Корнеевым (в оформлении храма принимал участие и И.К. Айвазовский).
К достопримечательностям Центрального холма относится и Петропавловская церковь. На краю склона, обращенного к Южной бухте, среди больших деревьев белеют ряды ее колонн. Этой классической колоннадой окружены все четыре фасада здания, выполненного в виде древнегреческого храма. Церкви без малого полтора столетия (построена в 1844 г.), она была разрушена и в первую, и во вторую обороны, дважды восстанавливалась. Сейчас здесь городской Дом культуры; здание объявлено памятником архитектуры республиканского значения.
Да простит мне читатель небольшое отступление, но с этим местом связаны мои первые воспоминания детства. Это было в ноябре 1941-го, в самом начале обороны города. Жили мы в доме на углу улиц Советской и Павличенко (тогдашней Таврической), на первом этаже, но высоко над улицей,- внизу находился еще цокольный этаж. Помню, как я, в ту пору четырехлетний мальчик, стою на тротуаре в толпе соседей и смотрю в ночное осеннее небо. Там проносятся разноцветные линии трассирующих пуль, мечутся лучи прожекторов, иногда они скрещиваются на сверкающей игрушечной фигурке самолета, вспыхивают разрывы зенитных снарядов. Вдалеке, очевидно, на Корабельной и в районе вокзала, ухают взрывы- там падают бомбы. За нашими спинами, за домом грохочет зенитный пулемет.
Сцена воздушного налета казалась мне красивой и невероятно интересной, я всячески сопротивлялся попыткам бабушки отвести меня в дом. Тогда, в первые дни войны, еще не было ни страха, ни понимания трагичности того, что происходило.
Пулемет, который стрелял за спиной, стоял на крыше лютеранской церкви, отстоявшей от нашего дома за квартал, Я часто старался пройти мимо церкви и, задрав голову, рассматривал сквозь маскировочную сетку смутно видимые фигуры стрелков (кажется, их было двое), большой пулемет.
Через несколько дней, наверное, около десяти часов вечера, мы с бабушкой сидели дома одни. Не помню, проревела ли сирена воздушной тревоги, но внезапно на меня обрушился вихрь ветра и грохота. Очнулся я... на тротуаре перед нашим подъездом. Рядом сидела бабушка.
Совершенно не понимая, что случилось, смертельно перепуганные, мы встали и, держась за руки, поднялись по длинной узкой лестнице на первый этаж. В квартире царил страшный разгром: опрокинутые шкафы, сорванные рамы... Где-то близко упала тяжелая бомба, и взрывной волной нас вынесло на улицу.
Наутро я решил посмотреть на "мой" пулемет и пулеметчиков. Пробежав половину квартала, я остановился... Знакомого дома-кирхи не было. Огромная воронка, окруженная грудой развалин, зияла на его месте.
Через восемнадцать лет, в сентябре 1959 г., началась моя трудовая жизнь. Взяли меня на работу в Севастопольский филиал проектного института № 3, занимавший именно тот дом, где мы жили до войны. Представьте себе чувство, какое я испытал, когда вновь, впервые после той памятной осени, поднимался по длинной узкой лестнице на первый этаж...