Открыл глаза, я в совершенно белой комнате. Пошевелиться я не мог и просто лежал на спине, и смотрел в потолок. Я слышал своё дыхание и тихое сопение кого-то рядом попытавшись что-то сказать, ощутил в горле посторонний предмет и тут же вернулась боль. Боль во всём теле. Мне казалось, что даже волосы на голове сейчас источают эту адскую и нестерпимую боль. Не контролируя себя, попытался закричать, но безуспешно. И уже теряя сознание, от болевого шока, где-то далеко-далеко услышал голос мамы. Голос настолько родной, что казалось — ничего лучше его не существует. Мама звала меня, плакала и сквозь слёзы снова звала меня. Её голос становился тише и отдалялся от меня, пока полностью не пропал.
Я проснулся у той самой берёзы со слезами на глазах и в полной тишине. Встал, отряхнулся и пошел в сторону разбивших небольшой походный лагерь беженцев. Однако, там некого не было. Судя по солнцу, проспал я несколько часов и с лёгкостью мог догнать колонну поселенцев, но постояв и просто посмотрев на дорогу – решил идти дальше один и даже крикнул в сторону ушедших:
- Да пошли вы все! Один пойду. Надоели, кучка нытиков.
Пнул по небольшому камню, лежавшему на обочине дороги и, взвыл от боли. Немного попрыгав на второй ноге, просто замер на месте, осознав, что сейчас произошло. Опять боль. Её просто не должно быть здесь. Эта игра. Максимум, что сейчас должно было произойти – цифры полученного урона перед глазами, но ни как не боль.
Двигался я никуда не торопясь. В наплечной сумке была добрая половина жареной курицы, немаленький кусок чёрного хлеба и несколько яблок. В этой игре продукты могли портиться, как в настоящей жизни, и поэтому сильно беречь и экономить я их не собирался. К тому же, ещё примерно день пути и на горизонте, появится город Семи Ветров.
Примерно, через несколько часов неспешного хода на дороге стали проявляться, какие-то предметы. По началу, я подумал, что это колона беженцев из Гардена и сильно удивился. Я шёл очень неспешным шагом и вряд ли мог догнать колонну. Через некоторое время, картина впереди стала понемногу проясняться. Это была действительно колонна беженцев. Телеги, которые сейчас стояли точно посередине дороги, а все люди столпились вокруг нескольких всадников, стоявших чуть поодаль. Мне стало интересно, и я ускорил шаг. Приблизившись к толпе селян, я попытался вникнуть в суть беседы старосты с одним из всадников.
- Люди, успокойтесь! Мы, всех обеспечим жильём и работой. Следуйте к центральным воротам города и расскажите страже, что произошло, - пытался перекричать толпу всадник.
- Да пойми ты, добрый человек – фермеры мы. Ну какая работа для нас в городе будет. Нам к земле поближе надо, а не мостовые подметать, - настаивал на своём староста.
- Ты, тоже меня пойми – не решаю я такие вопросы. Мы простой дозор. В город идите, там все вопросы свои зададите, - повторял уже ни в первый раз воин.
Всадники начали неспешно пробираться сквозь толпу, давая понять, что разговор окончен. Народ тем самым не спешил расходиться и загомонил с ещё большей силой.
Я не стал тут задерживать и слушать вечно нескончаемые деревенские склоки. И двинулся дальше в сторону города, в след за удаляющимися всадниками.
Заночевать решил на берегу быстрой, горной реки. С помощью огнива разжёг небольшой костерок и преступил к нехитрому ужину. Затем улёгся прямо на траву, и долго слушал треск костра, и смотрел на звёзды.
За ночь нечего особенного не произошло. Я впервые за несколько дней, просто выспался. Не снились мне больничные палаты и незнакомые лица, и голоса, тоже не снились. Собрал свои небогатые пожитки, перешёл реку вброд, умывшись и напившись прямо из неё, вышел на дорогу и продолжил путь.
Город Семи Ветров, был огромен и грозен. Пусть он и уступал великой столице Аллиосу, но своими капитальными стенами, сложенными из необработанных камней, он внушал уважение. Прошедший многие нападения тёмных, этот город достиг в обороне настоящего превосходства над другими. Город Семи Ветров, являлся столицей севера. Он мог вместить в себя большую часть населения северян. Крупных городов на севере было очень мало, в основном эту территорию занимали небольшие селения, с привыкшими к суровым, холодным ветрам людьми. Люди эти были суровые и недоверчивые к чужакам.