- Нравится? - обернулся ко мне Север, как всегда полыхнув своими горящими в полумраке глазами, в которых теперь плясал восторженными искрами огонь, и лукавая улыбка изогнула чувственные губы, когда я поспешно отвела глаза, прозрачно покраснев, оттого что взгляд зацепился за величественно выпирающую эрекцию.
- Север!.. - смущенно и как можно более возмущенно фыркнула я, хотя тело снова покрылось мурашками даже при мысли о том, что мы остались с ним наедине.
- Я про пещеру, - хохотнул Бер, обходя огонь, и лукаво глядя на меня смешливыми глазами, в которых разгоралось пламя, принявшись из оставшихся веток сооружать некое подобие большой и длинной лежанки, которую аккуратно укрыл припасенным тетушкой Зои одеялом, поманив меня, - иди сюда, девочка. У огня ты быстро согреешься...перекуси пока тем, что есть и...скоро я вернусь.
Осторожно усадив меня на лесной диван так, что я сидела на краю одеяла, а второй частью меня укутали, словно в кокон, не снимая одежды, Север задержался возле меня на долю секунды, чтобы поцеловать, чуть закусывая нижнюю губу...и унесся прочь, словно за ним гнались Беровские черти.
Еще какое-то время я была не в силах даже пошевелиться, завороженная мягкими требовательными губами, которые касались моих так осторожно, и вместе с тем так по хозяйски, что в теле разливалась странная нега, готовая стать тем огнем, что так любит собираться внизу живота.
Лишь потрескивание сухих веток и завывание ветра, который не мог попасть внутрь, вернули меня в реальность, и я потянулась к огню, подставляя озябшие руки. Не знаю, что согрело меня больше - открытый веселый огонь, тетушкино большое одеяло, в которое можно было завернуть целого Бера, что уж про меня говорить...или мои мысли о Севере, которые с каждым днем почему-то становились все более интимными и откровенными.
В него легко было влюбиться. Красивый огромный мужчина мог бы стать пределом мечтаний каждой человеческой женщины, которые только могли бы увидеть его в человеческом обличии.
Еще легче его было любить. Огромный свирепый зверь, чья сила не знала границ и была ужасающей в своем гневе, который проявлял немыслимую заботу и удивительное терпение по отношению ко мне, не задумываясь про собственные желания и комфорт. Это было что-то не доступное моему разуму и совершенно волшебное.
Согревшись окончательно, я с радостью избавилась от тонны сковывающей одежды, оставшись лишь в серой водолазке, штанах и угги, откинув край теплого одеяла, и пытаясь оглядеться, в тихой сухой пещере, где теперь стало по своему уютно и даже как-то мило, когда ветки на входе зашевелились и показался Север, которому как всегда пришлось согнуться, чтобы войти...
С улыбкой я смотрела, как он трясет головой, откуда с черных кудрей посыпался мокрый снег, видя, как снежинки на пороге врываются с ветром внутрь пещеры, тая прямо над ним от жара тела, не успев долететь до кожи. Только почему-то он не стремился пройти дальше, как-то скованно остановившись у входа, и не закрывая за собой ветки, что стали своеобразной дверью.
В душе тут же шевельнулся ужас, неужели что-то случилось с остальными? Только Север, как всегда почувствовал мой настрой, быстро выпалив, как мне показалось, немного смущенно:
- Мия...ты же понимаешь, что мы звери?....
Так, это уже интересно и даже интригующе. Я медленно кивнула в ответ, уставившись на Севера во все глаза, когда он скованно повел своим огромным мускулистым плечом, продолжив осторожно, словно подбирая слова:
- Конечно, в идеале в нас должны быть уравновешенны человеческая и звериная стороны, но на деле все это очень сложно и требует больших усилий, чтобы не скатиться в звериное существование...
Все еще не понимая к чему было это откровение, я зачарованно слушала огромного возбужденного мужчину, который почему-то не торопился входить и словно был готов в любую секунду выскочить на улицу снова, растворившись в темноте ночи и плотной пелене снега.