— Не помешал?
— Не говорите ерунды, — фыркаю в ответ и он тут же подходит, просовывается между нами, положив руки нам на плечи, роняет сигарету на пол и голову на грудь.
— Минус один, — сдавленно смеётся Генка, перехватывает его поудобнее и выходит, оставив меня вариться в соку собственных невысказанный мыслей.
Вплоть до одиннадцати, когда большая часть родственников приходит к выводу, что неплохо было бы и раскланяться, я пытаюсь пробраться к Генке, но буквально на каждом шагу меня перехватывает страдалец за страдальцем. Смиренно выслушиваю все их симптомы, тактично улыбаюсь и тихо скриплю зубами, пока в одночасье не понимаю, что Геннадий под шумок свалил. Что ж… упрекнуть мне его не в чем. Подхватываю рюкзачок, целую родителей и с чувством выполненного долга выхожу на улицу, жадно вдыхая прохладный воздух.
— Не на долго тебя хватило, — хохотнул Гена из-за кустов и просунул голову между ветвей.
— Ты чего там? — спросила заговорщицким шёпотом, подходя ближе.
— А то непонятно… — проворчал в ответ, высунул руку и рывком втащил меня в своё укрытие, заметив: — По моим скромным подсчётам, осталось ещё человек семь, среди которых моя маман. Я, конечно, её люблю, но с меня хватит.
— Понимаю! — отвечаю с чувством, задрав голову, но тут же хитро улыбаюсь: — А меня зачем ждёшь?
— Ну… дело есть, — отвечает туманно. — Пошли, прогуляемся.
Крадёмся под чужими окнами, огибаем дом и выходим на пустыре, двигаясь в направлении дороги.
— Заинтриговал! — говорю с нетерпением, то и дело косясь на него.
— Ты ж медик, да? — спрашивает с сомнением.
— Ну… в целом, да, — отвечаю вяло. — У тебя что болит?
— После водки? — фыркает Гена. — Здоров, как бык! — я тихо смеюсь, а он, напротив, становится серьёзнее: — Помнишь, про бои говорил?
— Само собой, — отвечаю, слабо хмурясь. Ох, не нравится мне этот заход…
— Короче, я почему перестал… всякое может случиться, да? Нужна экстренная помощь, а там такие правила — сам выкручивайся. Ну, я и подумал, что, если ты пойдёшь со мной? Для подстраховки.
— Я терапевт, Ген, — отвечаю, слабо поморщившись. — Без практики. Зашить, конечно, смогу, раны обработать, послушать, общий осмотр провести, но не больше.
— Да куда уж больше! — возмутился, вытаращив глаза. — На тот свет я не собираюсь! Так, подлатать, да подсказать, стоит ли в больничку идти. Я не дебил и прекрасно понимаю, что рентгеновским зрением ты не обладаешь. Но… родная. Значит, на обманешь. Значит, могу на тебя положиться.
— Ген, я не знаю, — сказала честно. — Стрёмно. А если чего упущу? Как я потом…
— Вся ответственность на мне! — заявил решительно. — Подумай. Тебе — процент от боя. И, поверь, деньги немалые!
— Да при чём тут деньги… — морщусь брезгливо. — Профи не нашёл?
— Такому, чтоб довериться — нет, — ответил кисло. — И, к слову, всякие там допинги и обезболивающие — запрещено. Во всяком случае, на месте. Сумку обшманают.
— Смахивает на инструктаж… — ворчу себе под нос.
— Я не принуждаю, — хмыкает Гена. — Я прошу.
Одно, блин, и то же! Родня же!
— Ну ты и гад… — тяну, качая головой.
— Да просто пожить охото, Май, в своё удовольствие, хоть немного. Так уж ли это плохо? Так уж ли предосудительно?
— Хера се, — фыркнула весело, не ожидав услышать от него подобного слова, — так ты готовился. Выходит, это не мать тебя сюда притащила, а ты её.
— Вовсе нет, — хмыкнул Гена, положив руку мне на плечо, — просто я подгадал момент, когда нужно завалиться в родную обитель. Так что?
— Мне прямо сейчас нужно дать ответ?
— Бой послезавтра, я уже подписался, — говорит тихо, — будешь ли ты там — решать тебе.
— Ну ты и… — начинаю возмущённо, а он притягивает меня поближе, вздыхая:
— Да знаю, Майк, знаю… Я — родня. Номерок запиши, обсудим завтра детали.
— Сам запиши, у меня телефон сдох, — ворчу недовольно, а Гена уже держит мобильный наготове.
Он посадил меня в такси, махнул рукой на прощание, а я всю дорогу таращилась на огни города, подгоняя водителя.
В квартире первым делом поставила телефон на зарядку, включила его и получила несколько сообщений о том, что до меня пытался дозвониться Брагин. Время позднее, я ответила ему всё так же в сообщении и он тут же перезвонил.
— Всё в порядке? — спросил с неприкрытым беспокойством.
— Телефон сел, а у папы, как выяснилось, юбилей, — отрапортовала коротко.
— Есть там что-нибудь на флешке, что следует проверить в ночи? — уточнил невзначай.
Я плюхнулась на кровать, уставившись на протокол обыска из квартиры Третьякова, и сказала со вздохом:
— Пожалуй.
— Буду через полчаса, — ответил быстро и отключился.
До меня ехать минут пять. На сборы — максимум две. Остальное время он заложил на объяснения с супругой, но я в него верила и спустилась через пятнадцать, тут же плюхнувшись на переднее сиденье припаркованной у подъезда «Хонды» с увесистой папкой в руках.
— Недурно, — хмыкнул Брагин, забирая из моих рук улики. Бегло просмотрел их и поморщился: — Если ты имела ввиду его квартиру, то ловить там нечего.
— И что же делать? — спросила кисло, а он плавно тронулся с места, ответив невозмутимо:
— Конечно же, ехать туда.
— Зачем? — полюбопытствовала, поёрзав на сиденье от волнения.
— Всегда есть «а вдруг», не так ли? — улыбнулся хитро. — К тому же, он пришёл в лабораторию с явным намерением втянуть меня в расследование, теперь я вижу это совершенно отчётливо. Не люблю разочаровывать людей, да и, вынужден признать, заинтриговать он всё-таки смог.
— Он пришёл целенаправленно? — спросила, стараясь, чтобы мой голос звучал обыденно, но в душу закралась обида. — Не для сравнения ДНК?
— Скорее, чтобы оставить свою, — хмыкнул Брагин, — и вторую, явно указывающую на конкретное преступление. Красиво зашёл, красиво вышел, мне понравилось. Только вот та ДНК, что была на его флешке, принадлежит шимпанзе.
— Реально? — скривилась, а Брагин хохотнул:
— Я не сразу заметил, спешил. Дома уже. Похоже, он скачал её из интернета. По сути, парень просто ткнул пальцем в номер дела.
— Ясно, — улыбнулась и отвернулась к окну.
Так вот к чему был тот поцелуй, от которого я чуть не лишилась сознания. Он просто оставил на мне образец ДНК.
Я вышла из машины и зябко поёжилась. Вроде ещё не слишком холодно по ночам, но озноб пробирал до костей. Или просто ничего не грело. Дополнительно, изнутри. Вообще, присутствовало вполне отчётливое желание вернуться домой и завалиться спать, такая апатия накатила, что даже ногами шевелить было лень.
— А если не сможем войти? — спросила у Брагина вяло. — По домам?
— Для начала — поднимемся, — пожал плечами равнодушно и начал присматриваться к табличке над дверью ближайшего к нам подъезда. — Следующий, — сказал уверенно и бодрой походкой направился дальше, а я уныло побрела вслед за ним.
Возле подъезда нас ждал сюрприз. Я-то надеялась, что дверь закрыта, мы потолчёмся возле неё, по причине позднего часа пройти не сможем и отправимся восвояси, но кто-то подложил дощечку, оставив едва заметную щель.
Брагин тут же дёрнул за ручку и пропустил меня вперёд. Вместе мы поднялись на четвёртый этаж и уставились в четыре глаза на слегка приоткрытую дверь в квартиру. Переглянулись, Глеб Борисович с невозмутимым лицом натянул перчатки и толкнул её.
— Хозяева! — крикнул зычно и храбро шагнул в полумрак квартиры.
— Человек-легенда собственной персоной, — услышала совсем рядом и быстро провела одной рукой по другой, прогоняя волну мурашек, поднявшуюся от звуков его голоса с лёгкой хрипотцой. — И кошечка, у которой осталось восемь жизней.
Он появился из-за угла, оказавшись в нескольких сантиметрах от меня, а я вздрогнула от неожиданности и шумно выдохнула, пытаясь быстро привести в порядок пошатнувшуюся нервную систему.
— Привет, — буркнула зачем-то, а он тут же заулыбался, смущая меня окончательно.
— Привет, конфетка.
Брагин покашлял, ненавязчиво напоминая о своём присутствии, я на всякий случай сделала шаг вбок, а Третьяков попытался вернуть своему лицу серьёзное выражение и сказал: