Он заставил себя подняться, одеться и пошел будить дежурных. Дождь или не дождь, а горячий завтрак должен быть. Небо, насколько можно было видеть, было однородно серым, и из этой серости беспрестанно выливалась на землю вода. Старый Юра сидел на этот раз не поодаль, как обычно, а под натянутым над костровищем тентом.
— Здравствуй, Юра, — поздоровался с ним Андрей.
— Однако, и тебе здоровья, начальник, — откликнулся якут.
Отойдя от шока, вызванного внезапным изменением местности, он снова вернулся к своей обычной манере речи.
— Что скажешь про погоду?
Юра пыхнул трубкой, задумчиво глянул на небо, подергал себя за бороденку и, наконец, изрек:
— Однако, начальник, дождь шибко долго идти будет.
В этом Андрей был с ним согласен. Осенние дожди в этих местах вполне могут лить и неделю, и две, с небольшими перерывами. Всего-то три дня подождала бы погода! И все-то, казалось, было хорошо. Мелкие происшествия — кто-то натер ногу, кто-то спалил на костре носки — вполне укладывались в рамки нормы. Даже идущие следом, по словам Юры, люди, сильно не беспокоили. Идут — и пусть идут, не мешают, и ладно. Но теперь, конечно, проблем станет больше. У кого-то резиновые сапоги порвались, а у кого-то их и вовсе не было. У кого-то теплые вещи были плохо упакованы и промокли, а кто-то о них и не позаботился… И, главное, люди, промокнув, непременно начнут мерзнуть. А тогда и болезни не за горами. А с ним еще и дети. Они, как самые слабые, первыми и начнут…
Нынче утром народ шевелился медленнее обычного. Что бы там доктора не говорили, а погода влияет на всех. И на старых, и на молодых. Люди медленнее поднимались, медленнее завтракали, медленнее сворачивали палатки, словно пытаясь оттянуть неизбежный путь по мокрому лесу. Как там писал Юрий Кукин? Сверху сыро, снизу грязно. Во-во, как раз про них.
В конце концов, не без понуканий, сборы закончились и цепочка людей вновь вытянулась по лесу. Бородулин, как обычно, шел замыкающим и грустно размышлял о превратностях судьбы и скорбел о несовершенстве мира. Дождь не прекращался, и к вечеру люди шли по щиколотку в воде.
Для ночлега нашелся достаточных размеров холм. Даже не холм, так, бугор, но места хватило всем. Были поставлены палатки, натянуты тенты. Андрей подгонял людей:
— Давайте, шевелитесь. Быстрее поставимся, быстрее просушимся.
Пришлось делать два костра: один для варки еды, а другой — для сушки и обогрева людей. Дрова были сырые, горели неохотно, шипели и плевались искрами, но все же давали так необходимое сейчас тепло. Пусть не просохнуть как следует, но согреться вполне было можно. Дежурные в этот раз не уследили, и каша слегка пригорела. Но, несмотря на это, котел был опустошен в рекордно короткие сроки. Тепло и горячая пища взбодрили людей, опять появилась гитара. Кто-то завел было:
— А не спеть ли мне песню…
— Не спеть, не спеть! — народ, избалованный репертуаром Корнева, на корню пресек поползновения.
— Ильяс Мансурович, спойте пожалуйста!
Тот не стал ломаться, взял в руки инструмент, чуть подкрутил колки.
— Что бы такого вспомнить на злобу дня? А, вот!
И начал:
— Я вас люблю, мои дожди…
К ночи дождь усилился. Он яростно барабанил по тонкой ткани тента, и Бородулин, засыпая, порадовался: выбранные им палатки выдержат и не такой дождь. А утром, поднявшись, по обыкновению, первым, он обнаружил, что холм превратился в остров. Со всех сторон его окружала вода. Андрей попробовал зайти в воду, насколько позволят сапоги, но уже через три-четыре шага вода опасно приблизилась к краю голенищ его коротких сапог. А ведь это болото, есть кочки, а есть и ямы. И как им тут идти с грузом? Вот же хрень! Полста километров осталось, человеку налегке — два дня пути. А им? Брести по колено, а то и по пояс в воде — это максимум километров десять в день. То есть еще пять дней. Да и кто знает, что там дальше? Наступит вечер, а встать будет негде. Ночью по болоту шастать — увольте. Получается, они тут застряли, и серьезно. А продуктов у них на четыре дня. Придется урезать пайки, хотя бы на треть. А еще придется посылать человека в поселок. Два дня туда, два обратно, да два в запасе. Пойдет налегке, вернется — принесет сколько-то продуктов. Хватит, чтобы продержаться и к людям выйти. А, может, и помощь приведет. Или, хотя бы, маршрут разведает. Кстати, да: надо бы послать для начала двух — трех человек радиально, километра на три, на пять. Просто, чтобы знать, что там дальше. Может, стоит перебраться через низину, да устроить полудневку, хорошенько просушиться… Да, так и надо сделать. Кого послать? Тех же старичков — Корнева, Мелинга, Зимина. Юру? Нет, его разве что попросить до Ангары дойти за помощью. Пока что не надо.