– Пятерых офицеров в том лагере пристрелил, – хищно улыбаясь, ответил Леха. – За станицу. За родичей моих.
– Отомстил, значит, – понимающе кивнул мужчина, принимая у парня чашку с чаем.
– Отомстил. Иль ты из тех, кто, как попы говорят, по щеке ударили, другую подставь? – зашипел в ответ Леха.
– Нет, – усмехнулся Матвей. – Я не из них. Я вообще попам не верю. Да и остальным не очень.
– А остальным, это кому?
– А всем тем, кто у власти или властям служит.
– Так ты этот, как его, сицилист?
Про эту политическую братию Леха слышал много. И не всегда эти слухи были правдивыми. Впрочем, отличить правду от слухов тут было не сложно. Те, кто про них рассказывал, врали так, что даже слушать смешно было.
– Социалист, – со смехом поправил его Матвей. – Ну, ежели коротко, то можно и так сказать. А вообще, я за то, чтобы каждый рабочий человек мог сам своей судьбой распоряжаться.
– А почему только рабочий? – удивился Леха. – Это что ж получается, что крестьяне или казаки те же не работают вовсе?
– Рабочий, в нашей с тобой беседе, означает человека, который что-то сам, своими руками делает. В том числе и те, кого ты назвал, конечно.
– Грамотный, – с непонятной интонацией протянул Леха.
Сам он грамоте разумел. Приходскую школу одним из первых закончил, так что и читать, и писать, и считать умел.
– Грамотный, – улыбнулся в ответ Матвей. – Пять лет назад московский университет закончил.
– Анжинер, выходит, – понимающе кивнул Леха.
– Инженер, – снова кивнул Матвей.
– А в тайге нашей чего забыл?
– С каторги я сбежал, – помолчав, тихо признался мужчина, внимательно отслеживая реакцию парня.
– С каторги?! – удивленно переспросил Леха. – Это что ж ты, против царя умышлял?
– И против царя, и против власти бояр да князей всяких, – решительно кивнул Матвей. – Говорю же. Люди труда должны сами свою судьбу решать. И судить их должны не дворяне, а сами работные люди. Свои.
– Это получается, вроде как у нас. Казачий круг судит, – понимающе кивнул Леха. – Ну, это понятно. А империей тогда кто управлять станет, ежели царя не будет? Вон, учредительное собрание уже доуправлялось. Иностранцы в земле нашей что хотят делают.
В голосе парня прозвучало столько злости, что Матвей невольно вздрогнул и дернул рукой к револьверу за поясом.
– Не балуй, – глухо рыкнул Леха, моментально выхватывая свой ствол.
– Извини, – повинился мужчина, показывая ему пустые ладони. – А ловко это у тебя выходит. Моргнуть не успел, а револьвер уже в руке. Научишь? А то я и стрелять толком не умею, – смущенно признался он.
– И как только ты с каторги сюда добраться сумел? – удивленно проворчал парень, убирая оружие. – По тайге ходить не умеешь, с оружием обращаться тоже. Другой бы сгинул давно. А ты ничего. Еще идешь.
– Так я тут неподалеку сидел, – усмехнулся Матвей. – Верст пятьдесят будет. На угольном разрезе.
– Это в Приаргунске, что ли? На самой границе который? – удивленно уточнил Леха.
– Там, – кивнул мужчина.
– Ну, ты и крюка дал, – усмехнулся парень. – Еще б немного, и к ханьцам бы ушел.
– Так мы что, на границе уже? – окончательно растерялся Матвей.
– Четыре версты в ту сторону, – мотнул парень головой, – и Китай будет.
– Так близко?
– А тут все близко. Только до столицы далеко, – рассмеялся Леха.
– Выходит, ты теперь сирота? – сменил тему мужчина.
– Выходит так, – разом помрачнел парень.
– И что делать станешь? Как жить будешь?
– Не знаю пока. Вот с иностранцами закончу, а там как бог даст.
– А может, со мной? В столицу? – неожиданно предложил Матвей.
– Зачем? – не понял Леха. – Чего мне там делать?
– А тут чего тебе делать? – поддел его мужчина.
– Где родился, там и сгодился, – пожал Леха плечами. – Может, в тайге жить стану, а может, вообще к ханьцам уйду. Там видно будет.
– Думаешь, у них лучше? – иронично усмехнулся Матвей. – Да и что ты там, языка не зная, делать станешь?
– А кто сказал, что я его не знаю? – хмыкнул Леха вопросом на вопрос. – И речь понимаю, и иероглифы их разбирать умею. У меня прабабка из ханьцев была. Она и научила, – пояснил он, предвосхищая вопрос собеседника.
– То-то я смотрю, на лицо ты вроде как и не русский, – понимающе кивнул Матвей.
– Ну, с лица воду не пить, – пожал Леха плечами.
– Не скажи, брат, – качнул Матвей головой. – Я с торговцами разными говорил. Так вот, они сказывали, что в Китае сейчас совсем плохо стало. Всякие англичане, немцы да японцы народ почти до скотского состояния довели. В некоторых местах родители вынуждены собственных детей продавать, чтобы от голодной смерти их спасти. Так что, прежде чем туда идти, подумай, как следует.