Шин впихнул меня в автомобиль и сел рядом, а машина тут же тронулась с места.
— А парни? — я обернулась и всмотрелась в заднее стекло, пока авто стремительно набирало скорость.
— В черном "мерседес" сразу за нами, — отрывисто ответил Шин, и схватил мою руку снова, сжимая в своих.
Перегородка между нами и водителем поднялась, а я только сейчас осознала, что сижу в дорогущей тачке, а на соседнем сидении восседает незнакомец с до боли любимым лицом.
— Как ты тут оказался?
— Проще, спросить тебя, Мария, как ты оказалась здесь в этом… — он обернулся ко мне и цедил каждое слово, а когда его взгляд остановился на моем декольте, он вообще скривился так, словно моего супа недоваренного наелся, — … в этой тряпке?
— Это платье, — холодно парировала, а сама нежно провела по его ладони своей.
— Это вульгарная тряпка! — выплюнул Шин, и вырвал свою ладонь из моей, чтобы стянуть с себя пиджак и укутать мои голые плечи.
— Ты ответишь? — прошептала у его губ, когда он поправлял пиджак.
— Ты меня обманула, — он схватил мой подбородок своей рукой, и прошелся "острым" прищуренным взглядом по лицу, — Дважды сбежала, и довела до такого состояния, что я был готов только что впервые в жизни убить, Мария! Ты понимаешь какие могли быть последствия у этого твоего поступка?
Рука сдавила лицо сильнее, но мне не было больно. Этот жест был сильным, но ласковым.
Мне стало настолько тепло и хорошо, словно я проснулась с утра, после самого ужасного кошмара в жизни.
— Я всего лишь хотела тебя защитить… — прошептала сквозь счастливые слезы, и замерла в ожидании его ответа.
— Меня не нужно защищать, глупая! — Шин начал медленно нагибаться к моим губам, а я заметила, как и его глаза блестят от влаги, — Я должен это делать, а ты — любить. Больше мне ничего от тебя не нужно, сайрен. Только твоя любовь…
Мимолетный горячий шепот, и я теряюсь от глубокого и надрывного поцелуя, который лишает воли, порабощает и заставляет хотеть быть ведомой этим мужчиной. А всё потому, что я выучила три основных слова, без которых нельзя любить: преданность, вера и верность.
Мы отрываемся друг от друга всего на миг, и я не упускаю этого момента. Хватаю его за ворот рубашки и прищуриваюсь:
— Так ты этот… корейский чобаль?
— Местами, — уклончиво и гортанно отвечает Шин, — Пришлось им стать из-за чьей-то глупости! Очередной…
— И что это должно значить? Как это я успела выйти за тебя замуж? А ты заработать миллионы?
— А вот это спросишь у своего брата, сайрен. Это он провернул всю эту авантюру с документами.
— А деньги? — я не унималась, потому что мне было важно понимать, правдива ли моя догадка.
— Это наследство матери, — сухо ответил Шин, и начал теребить мой браслет на руке.
— Рюноскэ… Ты же его…
— Нет, сайрен. Я никого не убивал, потому что у меня появилась цель серьезнее и значимее, нежели месть. Если бы не твой брат… Я бы мог совершить непоправимое, прилетев сюда один.
— Петька? — я вскинула брови, а Шин отчего-то тепло улыбнулся и чмокнул в нос, обхватив руками за талию и притянув к себе.
— Твой братец приехал ко мне в додзё, когда я уже собирался ехать за этим псом, который тебя увез. Он меня остановил в дверях, показал какую-то конвенцию о запрете на ношение холодного оружия в Японии, датированную кумихо знает каким числом, а потом заставил накормить рамёном и выслушать.
Вначале засмеялась я, а потом хохотнул Шин и добавил, ласково поглаживая мою поясницу:
— Он теперь живет у нас.
— Что?! — я отпустила ворот рубашки Шина, а он опять хохотнул и кивнул.
— Перевелся в Оксфорд, и прилетит первым же рейсом следом за нами. Так что он тебе всё и расскажет. Ненавижу всё, что касается этих разборок… — по его лицу пролегла тень, и я мягко прикоснулась к щеке Шина с вопросом.
— Тебе… нужны твои миллионы, новоиспеченный чобаль?
— Нет, — покачал головой Шин, — А тебе твои ювелирные заводы?
— Нет, — ответила, и прислонилась к его лицу своим, продолжив:
— Мне нужен Чжи Хван Шин.
— Значит, придется менять гравировку на катане и браслетах, — даже не поднимая глаз, я знала, что он улыбался, когда это говорил.