Вот и в тот раз я пошла в сторону селения и встретила двух женщин, они собирали ягоды. Увидев меня, насторожились. Но обе были измучены. Каждая уже потеряла по ребёнку. И тряслись над здоровьем оставшихся.
Я протянула им мешочек со смесью.
― Это поможет вашим детям. Передайте это тем, кто сейчас сильно нуждается в исцелении, ― сказала я.
Они ничего не ответили. Только молча кивнули в ответ.
Несколько дней я прислушивалась к себе, но ничего не происходило. Я даже решила, что обманула меня сила, пустышку я селянам отнесла.
А потом пошла радость. Она звенела в воздухе, разливалась между деревьев, я чувствовала ликование на нашей земле: дети стали поправляться.
Спустя время пришли ко мне две другие женщины и принесли дары. Они ничего не говорили, но в их глазах была благодарность.
Почти все дети в селении поправились. Твою мать эта хворь даже не коснулась, может, потому что отдал ей Валид своё здоровье.
С тех пор люди стали обращаться ко мне за помощью и больше не делали зла. Я стала вхожа в селение. Мне даже предлагали вернуться и занять один из пустующих домов. Но я отказалась.
Я начала захаживать в селение, надеясь встретить свою дочь. Но случалось это крайне редко. И она всегда убегала от меня. Как в младенчестве кричала на руках, так и в юности пряталась, как только замечала на дороге».
При упоминании об этих событиях в глазах колдуньи появились слёзы. Я вспомнила, как матушка всегда чуждалась любых ритуалов и упоминаний о магии. Однажды мы с подружками набрали ароматных трав и начали приговаривать, что навар этот нам на красоту и привлекательность. Я выпила ― такой счастливой себя чувствовала, как будто красота моя умножается.
Придя домой, хотела поделиться с матушкой, понесла чашку ей выпить, но не сказала, что это с наговором вода. Так ей сразу плохо стало. Матушка начала тяжело дышать и посмотрела на меня странными глазами:
― Ворожила? Ворожила, да? ― чуть не задыхаясь, спросила она.
Я испугалась и всё рассказала, попросила прощения. Ох, и попало мне в тот раз. Больше я в таком не участвовала, хоть и очень хотела. А матушка просто воды выпила, и лучше ей стало.
― Бабушка, скажите, ― я рискнула так назвать колдунью, поскольку у меня не было сомнений в правдивости её рассказа, ― а почему мне не плохо от магии, как матушке?
― Так ты другая, ― ласково проговорила женщина, она как будто погладила меня словами, обогрела. ― Сила к тебе через поколение перешла, она изменилась, кровь твоего деда разбавилась родом твоего отца. У него хоть и нет силы магической, но семья сильная. Брат твой в него пошёл, не взял он нашей с Валидом силы. А вот ты…
Колдунья замолчала и с интересом посмотрела на меня.
― Столько всего в тебе намешано. Столько ещё познать надо. Я ведь силу Валида не знала, чувствовала, что другая она, не такая, как моя. Древняя, могучая. Но ей управлять надо уметь. Наши с ним мальчики, видимо, были слабее, и забрала она их. А ты сможешь. Я знаю. Как только твоя мама понесла во второй раз, я сразу знала, что будет девочка. Светилась ты изнутри её. Я даже испугалась, как бы о тебе и другие не узнали. Так чётко тебя видно было, даже на расстоянии. Но люди не просто так слепы: им так жить легче. Я сама порой так хочу: не видеть, не знать, силу не ведать. Но нет у нас с тобой выбора. Если сила дана, то надо её использовать. Иначе давить она будет, разрушать. Всю жизнь может изломать. А если принять её да использовать ко благу, то жизнь счастливо развернётся. Сила тебе помогать будет. Вести по своему пути, а на нём и радость, и судьба твоя встретится.
― Во мне тоже сила есть? ― не веря, спросила я. ― Я даже мечтать не могла, что буду такой, как вы.
― Ты сейчас в самом начале своего пути, ― улыбаясь, сказала ведунья. ― Сила твоя начала просыпаться. Ростки свои давать. И настой у вас с подружками такой получился, потому что ты слова наговаривала. И матушка тебя строго наказала за ослушание, так как тоже чувствует, что меняешься ты, расцветаешь. Тяжело вам сейчас под одной крышей будет. Поэтому и остригли тебя и в сени выгнали, чтобы разделиться, остановить ростки пробивающиеся. Но ничего не получится, это твой путь. И я, пока смогу, помогу. Но тебе, девочка, много самой постичь надо.