― Как это? ― удивилась я.
― Я могу вложить им в голову мысль, и они последуют ей. И ты так можешь, да любой может, но не знает об этом.
― Научи меня, я тоже так хочу!
Бабушка строго посмотрела на меня.
― Только знай, для своего блага это умение использовать нельзя, и чтобы худое человеку сделать ― тоже. А вот если помочь надо, то используй.
Я кивнула, соглашаясь.
― Когда мне надо донести до человека какую-то мысль, я как бы соединяюсь с ним. Представляю, что нахожусь рядом, но не физически, а будто моя душа летит к его душе. Наши тела вынуждены находиться в одной точке пространства, и у них нет возможности раздвоиться и переместиться вне времени. А вот душа может. Представляю я, как облако отделяется от меня и улетает к человеку, который мне нужен. И встречается там с облаком его души. И можно всё, что угодно, ему передать ― об опасности предупредить, о переживаниях своих рассказать, о любви своей поведать, ссору прояснить.
― А как человек это поймёт? Как почувствует? ― уточнила я.
― Это от самого человека зависит. Бывает такой непробиваемый, что хоть сколько с ним так разговаривай, ничего не поймёт. А иной задумается. Вот предупредишь его об опасности ― так он пять раз подумает, перед тем как за опасное дело взяться. Или поссорилась ты с человеком, пришла к нему облачком, обиду свою рассказала, и от него в ответ услышала, как он себя чувствует. Ой, и много интересного можно у души узнать. Мы ведь все только о себе думаем, а чувства другого человека не знаем. Может, он и не хотел ссориться, а мы не поняли.
― Да как же я узнаю, о чём он думает?
― Ты почувствуешь, может, образы увидишь, может, прямым знанием ответ придёт.
― Нет, у меня так не получится, ― расстроено проговорила я. ― Это особый дар надо иметь, как у тебя.
― А у тебя будто его нет, ― улыбнулась ведьма. ― Поздно уже, ― продолжала она. ― Твои уже спать легли, сегодня тебя не спохватятся. Оставайся у меня. А завтра до первых петухов побежишь в селение.
Я ещё сильнее укуталась в плед и попробовала сделать то, о чём рассказывала бабушка. Больше всего меня волновал Демид, что у него на уме, что он обо мне думает.
Но лететь к нему я побоялась. Решила на ком-то другом попробовать. Подумала о своём брате. Представила его в нашем доме, на его лежанке, почувствовала себя лёгким облачком рядом с ним.
«А что дальше? Ничего ведь не происходит. Глупость это всё», ― роились в голове мысли.
Но вдруг я поняла, что мой брат сегодня устал, он весь день рубил матушке дрова. Я прямо почувствовала тяжесть в руках. В своих руках!
«Как же так: устал он, а тяжесть я чувствую в теле?»
Потом в моей голове родился образ одной из девушек нашего селения. Она была младше меня, я её почти не знала.
«Неужели это брат о ней думает, а я подсматриваю?» ― испугалась я.
Вернулась мыслями в своё тело, и сразу руки перестали ныть от напряжённой работы. Я даже пошевелила ими, проверяя. «Не болят, ― поняла я. ― А ведь только что тяжесть чувствовала. Чудно!»
После я решилась узнать, о чём думает Демид. Даже в темноте я почувствовала, как зарумянились мои щеки при мысли о нём.
Таким же белым облаком, каким присоединялась к брату, я направилась к Демиду.
Я не знала, какое убранство его терема и где именно он живёт, спит, поэтому просто представила его образ. Долго летала вокруг него облачком и ничего не почувствовала. Передо мной будто была непроницаемая стена.
«Как же так? ― подумала я. ― Ничего не чувствую».
На следующее утро бабушка разбудила меня до первых лучиков зори, сказала собираться.
― Бабушка, скажи, почему я не могу увидеть мысли Демида? ― спросила я и покраснела.
― Не всех людей просмотреть можно. Демид тебе пока не по силам, ― ответила колдунья.
― Как жаль, ― сказала я.
― Хватит о нём мечтать, не время ещё. Да и нелёгкий у вас путь друг к другу.
― Ты что-то знаешь? ― с надеждой спросила я.
― Знаю или нет, тебе этого не скажу. Не надобно тебе своё будущее знать.
Я сделала умоляющее лицо.
― И не проси! ― строго ответила бабушка. ― Беги скорее, пока мать не встала.