— Да просто, тетя Галя, — нанося мне на спину прохладную мазь, ответила она.
— Хорошо, тетя Галя.
— Сколько тебе лет, Марина?
— Двадцать. Елочкой пахнет, — подметила я.
— Да… елочкой, я добавила хвои.
— Угу… — меня разморило.
Чувствую добавила еще какое-то свое «ведьминское зелье». Я улыбнулась, снова вспомнив свою бабулю. Знаю свою ба, у нее запасов всегда на несколько лет вперед. За нее я спокойна. В поселке только могли догадываться, а она уже знала наперед, что будет. Придет из леса, насобирав разных пахучих веточек, и говорит мне: «Погода через несколько дней испортится». И всегда оказывалась права. Не знаю, может она с лешим дружбу водит.
Позвони я бабушке… Одно знаю точно, больше никаких сюрпризов.
Открыла глаза, а уже утро, через шторы пробиваются лучики света. В комнате тихо и пахнет елкой. Уверена, что погода не изменилась, но все же в глубине души тешу себя надеждой. Вскочила с кровати, накидывая на себя халат, протопала босыми ногами по теплым полам. Приятно… до мурашек, уютная комната и большая. Подошла к шторам и раздвинула их в стороны. Метель утихла, кругом лежит метровый снег. Думаю, к вечеру снова усилится снегопад. Какой вид из окна! Глядя на заснеженный лес, дух перехватывает от красоты. Распределила шторы на огромных окнах по разным сторонам, развернулась и пошла принимать водные процедуры, а обычно я с утра йогой занимаюсь. Мне нужна моя одежда, я не могу в этом халате все время ходить. Помню, машину припарковали под огромным навесом. Я смогу откопать и сама, только нужна лопата. «Елки-палки, мне нужно мое белье!», — подумала я и пошла мыться.
Умывшись, вышла из ванной, кое-как закатала эти бесконечно длинные рукава. Как же хочется их подрезать, но боюсь, этого мне амбал не простит, как пить дать, не простит. Открыла двери, вышла в коридор… ощущение, что я из комнаты в комнату вошла, а не вышла из нее. «Со вкусом у него полный порядок», — рассматривая, мыслила я. — «Да и не только со вкусом, и с деньгами тоже. Ну, и где Арсоева искать?».
Тишина… Спустилась на первый этаж… Встала в середине огромной залы. Ну и куда идти? Повернула направо и пошла наугад. В итоге уперлась в широкие резные двери, очень похоже на кабинет. Несмело взялась за ручку, стало немного не по себе, тихонько открыла дверь, просунув только голову. Так и есть это кабинет! Усмехнулась я своей догадке.
— Все посмотрела?
Я дернулась, испугавшись баса Арсоева, и шарахнула себя дверью, когда хотела захлопнуть с обратной стороны. Одно действие опередило другое, и я не успела отдернуть голову, удар пришелся по ней. Я застонала от боли.
— А-ах! М-м-м…
Услышала, как он встал из-за стола и, тихо выругавшись нецензурно, направился ко мне, дверь я так и не закрыла.
— Что случилось? — грозно спросил он.
— Ничего, — ответила я, держась за лоб.
Взяв меня за локоть, завел в кабинет.
— Так и знал, что от тебя жди неприятностей. Убери руку, я посмотрю, — сказал он безапелляционно.
— Никаких бы неприятностей не было, если бы вы не напугали меня своим басом.
— Мне некогда пререкаться, убери руку.
— Не надо, обычный ушиб.
— Я прошу, пока по-хорошему, поэтому исполняй.
Хмыкнув, убирая ладонь со лба, ответила ему:
— Нисколько не сомневалась, что вы еще тот диктатор.
— Угу, — нахмурившись, он посмотрел на мой лоб, подхватил меня подмышки и усадил на край стола, за которым он работал. Так быстро и легко, что я не успела и рта раскрыть от возмущения. — Сиди и не шевелись.
Приказал, а сам пошел к шкафу, стоящему в дальнем углу кабинета. Открыл ящик, достал металлическую резную коробку и вернулся ко мне.
— Арсоев, вы что, храните медикаменты в кабинете? М-м-м… кажется, я поняла. Видимо, я не первая, кто получает травму в вашем доме.
— Ну, начнем с того, что у меня не бывает незваных гостей, а тем более таких, которые суют везде свой маленький нос в поисках приключений и обязательно находят.
— Я, вообще-то…
— Так, все! Ротик свой прикрой и не мешай, я тебе обработаю рану.