Я вздохнул.
– О чем?
– Видишь ли, мой двоюродный брат и, соответственно, твой отец пропал…
– Я знаю.
– Погоди, – сердито вскинул ладонь дядя Мувен, – дай договорить. Уж очень вовремя он пропал. Вообще-то мы не были близки, он постоянно носился с какой-то рухлядью, старыми книгами, что для человека его крови… ну, скажем так, несколько экстравагантно, что ли. А я больше по лесам, со сворой, с егерями, где косулю, где лису. Но!
Круглые дядины глаза уставились на меня, словно пытаясь внушить мне, что это «Но!» неспроста. Очень важное «Но!». Очень.
– Но! – повторил дядя Мувен.
И умолк. Взгляд его ушел в сторону. Повернулся и я.
Нам несли утку. Нет, не так. По воздуху меж столиков, поддерживаемое официантом снизу, но будто бы и само по себе плыло белое гигантское блюдо. Утка золотилась на нем, выставив вверх огрызки крыльев и приподняв шею. Впереди нее торопился будоражащий мясной запах.
Я передвинул бутылки на край.
Утка приземлилась перед дядей. Официант, предварительно протерев, выложил на стол вилки и ножи.
– Ваша утка.
Дядя склонил голову.
– Благодарю.
– Сейчас принесу крокеты, – сказал официант.
– Так вот, – сказал дядя Мувен, едва мы остались втроем: я, он и утка, – пусть мы с твоим отцом пересекались достаточно редко, он всегда шел мне навстречу. По-братски шел. Три года назад, когда мои дела пошатнулись…
Тут дядя скорбно поник, и левый глаз его блеснул влагой.
Дядя Мувен был известный прожектер. Каким-то образом он умудрялся поучаствовать – капиталом ли, именем, своей ли деятельной натурой – во всех мало-мальски безумных начинаниях от осушения кешонских болот до жиротопленной ассоциации. Дважды находился под следствием, однажды был избит, почти всегда оставался кому-то должен, спустил все свое состояние, но при этом истово, до последнего, верил в каждый проект.
Нет, со слезой он не играл.
– Ты, наверное, знаешь, что он назначил мне пансион?
– Знаю, – сказал я. – Он писал.
Дядя вооружился столовыми приборами, повернул блюдо понравившимся ему местом. Утка содрогнулась.
Я невольно сглотнул слюну.
В зал, гогоча, спустилось каре доблестных блезан. Темно-синие мундиры, посеребренные пуговицы, эполеты. Три поручика, один подпоручик. Все при парадных шашках. Судя по виду, где-то уже надрались и решили добавить в цивильном заведении.
Посетитель в сюртуке мрачно жевал какой-то «вегетабль» – то ли капусту, то ли салат. То ли и вовсе нечто экзотическое, с фруктами.
Наконец принесли и мой заказ.
Крокеты пахли не хуже утки. Даже так – одуряюще пахли. Хоть полчаса назад мне и казалось, что ничего в горло не полезет – растрясло, да и мысли каретные не располагали к приему пищи, – сейчас я готов был взять свои прежние ощущения обратно.
– Ммм… – промычал дядя, жуя и закатывая глаза.
Тот же официант, мелькнув тенью, поставил нам грибы, порцию мяса по-старошански и графинчик с коньяком.
Какое-то время мы ели. Я, правда, не забывал присматривать за блезанами, которые почему-то вдруг притихли, и посетителем у окна.
Вроде бы ничего подозрительного.
Дядя, отбросив вилку и манеры за ненадобностью, орудовал пальцами, отщипывал и ломал, хрустел утиными костями, утирал жир. Бедный розовый салфетный лебедь, от него остался один огузок!
Я потрошил крокеты и мешал их с картофелем.
– И представляешь, – сказал дядя, отвлекшись от утки, – твой отец исчез как раз тогда, когда должны были утверждать новые пансионы. Совпаденьице, да?
Я фыркнул.
– Дядя, неужели вы всерьез…
– Мой мальчик, людей убивали и за меньшее.
Я подобрался.
– Дядя, вы полагаете, моего отца убили?
Дядя Мувен испуганно расширил глаза.
– Что ты! – Он чуть не перекрестил меня наискось утиной ножкой. – Пока говорят только об исчезновении. Но если тебе кажется смешным про пансионы…
Он замолчал.
Я терпеливо выдержал его взгляд. Дядя Мувен, похоже, не знал, стоит ли мне доверять, и нерешительно покусывал губу.
– Понимаешь, Бастель, – наконец медленно начал он, – мы тут с Аски замыслили одно дело… Пансион – что? Ерунда пансион. Хотя, может быть, оно все одно к одному… – Дядя задумчиво почесал нос. – Ну да, наверное, мне таким образом мстят.
Я мотнул головой.
– Ничего не понимаю. Дядя, вы можете по порядку?
– По порядку? По порядку этот твой Террийяр встал на дыбы, как дрессированный конь мадам Сю! Знаешь, что он сказал Аски? «Не позволю!» – он сказал. Распорядитель – владельцу. Рас-по-ря-ди-тель – владельцу! Каково?
О, кровь моя!
Отец не писал мне ничего о деле с дядей Мувеном. Не успел? Или не посчитал нужным известить? Стоит ли пустячное дельце капли крови для тайнописи?