— Не слишком ли рано? — Ворон не на шутку забеспокоился.
— Многие рождаются семимесячными, — мистер Принц задумался. — А если проследить родословную некоторых родов, то там встречались и шестимесячные наследники, и я даже знаю одного четырехмесячного, — он усмехнулся и сделал глоток вина из бокала.
Ворон озадаченно смотрел на деда. Он не мог поверить, что чопорный мистер Принц сейчас довольно скабрезно пошутил.
— Эм, — глубокомысленно произнес он. — И кто же так отличился?
— Твой хороший знакомый — Люциус Малфой. Неудивительно, что он несколько… ущербный получился, глубокая недоношенность еще никому на пользу не шла, — Ворон не удержался и фыркнул в салфетку, которую успел вовремя поднести ко рту. — Вернемся к магии стихий. Зачем ты читал эту книгу?
— Хотел узнать, что это такое. Неужели эти знания навеки потеряны? — Ворон слегка отклонился, давая эльфу больше места для смены блюда.
— Нет, не совсем. Я точно знаю, что Дамблдор неплох в магии воздуха, а этот выскочка, который себя Темным Лордом называет — весьма и весьма магией огня управляет. Понимаешь, главное — это не заклятья изучить, они-то как раз гораздо проще того, что мы используем в повседневной жизни. Главное — это понять, какая именно стихия тебе покровительствует. А вот с этим возникает проблема: безумные инквизиторы умудрились уничтожить все залы испытаний. Вот магам и пришлось выкручиваться, переходя полностью на общую магию, что существенно уменьшило нашу обороноспособность.
— Ты многое об этом знаешь, — Ворон не переставал удивляться, насколько разносторонней личностью оказался его дед.
— Любой маг однажды пытается узнать, нет ли у него связи со стихией. Очень немногим везет, и они становятся по-настоящему могущественными, — он задумался. — Я, наверное, старался больше других и узнал все, что можно было узнать о стихиях, но мне не повезло.
— Какие стихии являются родственными? — не выдержал Ворон.
— Никакие, — просто ответил дед. — Ты путаешь сами стихии с магией стихий. Это не одно и то же.
— Но мне говорили…
— Значит, тебе неправильно говорили, — отрезал дед. — Покровительствующие магу стихии никогда не будут взаимодействовать друг с другом. Иногда одна из них подавляет другую, но чаще они смешиваются во что-то странное и совершенно иное, чем первоначальные стихии.
— Вода и воздух во что могут превратиться? — Ворон стиснул в руке нож.
— Самое первое, что приходит на ум — лед. А, согласись, лед — это не воздух, и уже далеко не вода. Также из безобидных — туман. А вообще, трудно сказать наверняка.
— Тогда, земля и огонь — лава?
— Магма, — поправил мистер Принц внука. — Очень неприятное сочетание. Причем для всех.
— И никак не получится оставить их в первозданном виде? — Ворон разглядывал еду на тарелке, напряженно размышляя.
— Говорят, что те, кто владел изначальными стихиями, мог использовать магию всех остальных стихий, кроме других изначальных.
— А изначальные — это…
— Хаос, самая древняя и самая непредсказуемая сила. Это не стихия в чистом виде, это… Я даже не знаю, как это назвать. Маг не может использовать его в своих заклинаниях, но может существенно испортить жизнь окружающим, — Ворон улыбнулся. Не только директор что-то знал о Хаосе. — Кроме него существуют еще Жизнь и Смерть. Вот их можно совершенно точно приравнять к стихиям.
Ворон продолжал разглядывать узор, который образовал на тарелке зеленый горошек. Он помнил, что Дамблдор сказал о принадлежности его к силам Хаоса. Может, это позволит ему использовать магию и воздуха, и воды без нежелательных последствий.
Ворон отложил столовые приборы в сторону и поднялся.
— Спасибо, я наелся, — он немного воспрянул духом и сейчас был готов заняться чем-то другим, кроме перелопачивания гигантского количества литературы.
— Зачем ты так настойчиво пытаешься научиться плавать? — дед бросил салфетку на стол и тоже встал.
— А вдруг я заинтересую воду? — ухмыльнулся Ворон.
— Умение плавать тебе не поможет. В прежние времена моряки не умели плавать.
— Почему? — Ворон нахмурился, не понимая, при чем здесь моряки.
— Они были суеверными, к тому же считалось, что моряк будет лучше заботиться о судне, если не будет уметь плавать. Одним из самых жестоких видов казни на кораблях считалось не повешение на рее, а «проход по доске».
— К чему ты это говоришь?
— К тому, что у водников тоже хватало суеверий, и большинство из них плавать не умели. Ты читаешь книги определенной тематики, задаешь вопросы по этой же тематике, а еще учишься плавать. Значит, есть предпосылки к тому, что ты станешь магом, способным управлять стихией, — мистер Принц улыбнулся и вышел из столовой первым, оставив внука смотреть ему вслед с приоткрытым ртом.