Ворон посмотрел на вздрагивающего во сне Люпина.
— Роксана, как так получилось, что он нарвался на василиска?
«Не знаю. Я почувствовала, что в замке что-то меняется. Как оказалось, это изменилась одна-единственная плита по ходу следования Ремуса. Он упал практически на голову змея».
— Это было вмешательство извне?
«Да. Но что конкретно, я не могу сказать. Что-то могущественное, что-то древнее. Лучше не узнавать подробностей», — Роксана поежилась.
— Да, наверное, ты права, — Ворон задумался. Если это была сила сродни той, что вышвырнула его в эту реальность, то лучше действительно не знать. — Но что, если нечто подобное повторится?
«Тогда и будем думать», — отрезала хранительница.
— Хорошо, — согласился Ворон. Думать о том, что кто-то собирался убить Люпина, действительно не хотелось. — Ты видела призраков?
«Да. Они согласны. Даже рады».
— Еще бы — такое развлечение…
«Они встретятся с вами в Выручай-комнате завтра после обеда».
— Где?
«В Выручай-комнате. Я ее покажу тебе, когда Мальсибер вернется».
— А Ремус точно до завтра выздоровеет?
«Точно. Ему нужно еще раз перекинуться в волка и обратно, только осознанно. А вот как на него яд и кровь василиска повлияли, можно будет сказать только во время полнолуния».
— А травы тогда зачем?
«Они усиливают концентрацию у оборотней».
Ворон посмотрел на фонтан, затем снова на Роксану.
— Когда мне можно будет заняться магией воздуха?
«Года через два, когда ты станешь приличным магом».
— Почему?
«Потому что стихия — это не шутка. Это не Люмос — произнеся заклинание стихии, ты не сможешь остановить его Фините. Ты должен будешь в первую очередь почувствовать ветер, впустить его в себя, стать его частью. А для этого ты должен быть приличным магом и достаточно взрослым человеком с устойчивой психикой, чтобы не сойти с ума».
— Ты меня убиваешь, — простонал Ворон и качнул ногой под столом. Наткнувшись на какой-то твердый предмет, хлопнул себя по лбу и вытащил рюкзак. — Вот, ты не знаешь, что это? — он выложил на стол кусок угля и украденные у Лестрейнджей вещи.
Роксана медленно подплыла к столу. Передвинула уголь поближе к другому куску.
«Это блокиратор. Он на время блокирует магические проявления, но не разрушает их».
— Эй, аккуратней, я же их перепутаю!
«Не перепутаешь, они разные, приглядись».
Ворон прищурился и принялся разглядывать оба, казалось бы, абсолютно одинаковых куска. Внезапно он увидел, как в блокираторе промелькнула красная искра, затем еще одна и еще… Сфокусировав зрение на угле, Ворон словно впервые увидел этот кусок. Он был пронизан очень тонкими красными нитями, с концов которых время от времени срывались искры. Первый же кусок, который разрушал заклятья, оставался непроницаемо черным.
— А что, есть и другие виды?
«Конечно. Это не редкие вещи. Стены камер Азкабана состоят из множества различных кусков. Они составляют сложные узоры, если приглядеться».
— И что они делают?
«У них два предназначения: во-первых, заключенные не могут в камерах колдовать. А во-вторых, стражи не могут зайти в камеры. Они магические существа, и их просто уничтожат эти узоры».
— Странная забота.
«Продуманная. В каждой камере есть два места, где действует несколько определенных заклятий. На двери — так заключенным доставляют пищу и воду, и над отхожим местом».
— А при чем здесь стражи?
«Азкабан с незапамятных времен охраняется дементорами. Поверь, никто не сможет удержать голодного стража от попытки полакомиться душой заключенного. И никакие запреты на них не будут действовать».
— Демиург, ну и гадость же эта ваша тюрьма, — Ворон почувствовал тошноту. — Дементоры, надо же.
В воцарившейся тишине, прерываемой только громким дыханием Люпина, Ворон попытался представить себе это ужасное место. Понял, что если будет представлять дальше, то не уснет, и кивнул на чашу и медальон.
— А это что?
«Не знаю, — Роксана нахмурилась. — Очень знакомая магия. О, я вспомнила. В Выручай-комнате хранится диадема с похожей магической начинкой. Может быть — это комплект?»
— «SS», — Ворон в очередной раз посмотрел на медальон. — Это случайно не вещь Салазара?
«Нет. Салазар никогда не стал бы использовать прозвище для монограммы. Скорее всего, эта вещь принадлежит его потомку или какому-то поклоннику».
В это время Люпин застонал, и Ворон бросился к нему, оставив вещи на столе.
— Ты как? — Ворон сел на пол рядом с диваном.
— Не очень. Пить хочется.
— Сейчас, — Ворон кивнул и вскочил.