Всеволод не обрадовался приходу Черной на конюшню. Видя, что поблизости никого нет, он стал попрекать ее:
– Зачем, княжна, так сделала?
– Как?
– Зачем оставила меня здесь, в детинце? Черная смотрела на него, спокойно улыбаясь.
– Ты недоволен?
– Еще бы! Утром каган не вышел на поединок, а вечером княжна заботится о том, чтобы избавить меня от встречи с ним на ратном поле. А я-то ждал, мечтал скрестить копье и меч с хозарским каганом и одолеть его в честном бою.
– Откуда у тебя такая жажда сечи? – лукаво усмехнулась Черная.
Всеволоду почудилась в ее словах насмешка. Он нахмурился и резко ответил:
– Княжне, вижу, смешно! А я хотел бы знать, зачем отозван из дружины! Зачем я здесь, в охране, а не на поле ратном, где должно быть мне как воину?
– Так нужно, Всеволод. Есть для тебя дело тайное и очень важное. Не всякому его доверишь. Вот потому-то я и выпросила тебя у князя.
– Но почему же именно меня? И перед самой битвой!
– Не следует здесь говорить об этом. Седлай Вороного, выедем отсюда в другое место, где не могут услышать нас любопытные уши, и я поведаю тебе все, что задумала.
Но Всеволод не торопился, стоял задумавшись, видно сомневаясь в сказанном княжной.
– Ты не веришь мне, Всеволод? – прозвучал ее встревоженный голос.
– Не знаю… – замялся он. – Мне кажется, что нет сейчас важнее дела, чем то, которое задумал князь. Черная молча слушала его.
– Ну как хочешь, настаивать не буду, – обиженно ответила она. – И больше просить тебя не стану. Сама поеду, коли так!
Княжна двинулась к выходу, но Всеволод загородил ей дорогу:
– Постой, княжна. Может, я и ошибаюсь… Повремени чуток, я зараз соберусь.
Быстро и ловко, как пристало дружиннику, он стал седлать Вороного и, пока конюшие готовили для княжны Сокола, вывел своего коня во двор.
Черная сурово оглядела его.
– Ты что, на прогулку собрался? – недовольно спросила она. – А где твое оружие?
– Разве…
– Да, все бери с собой, – прервала его Черная, – шлем, кольчугу, меч, щит, и копье, и лук со стрелами. Дорога будет дальняя и опасная.
«Совсем загадками говорит Черная», – удивился Всеволод. Он заспешил.
– Подержи, княжна! – Он торопливо дал ей в руку повод своего коня. – Я только захвачу что надо! И в тот же миг исчез в густой ночной мгле… Когда они выехали на большой пустырь, княжна спешилась и привязала коня к одинокой, сиротливо стоявшей березе. Всеволод последовал за ней.
– Ну говори же, – нетерпеливо начал юноша, – куда мне ехать? По какому делу?
Черная повела речь издалека:
– Скажи мне, если князь сей ночью поведет дружину и воинов ополчения, веришь ты, что победа будет за ними, что одолеют они хозар?
– А как же! Силы у нас немалые, воины с большой охотой в бой идут. И каждый драться будет за двоих! Я в том уверен!
– А я не верю, – просто и твердо сказала княжна. Чувствовалось, что она долго думала, вынашивала эту мысль и потому так убежденно говорит о ней.
Всеволод оторопел:
– Как это – не веришь? Почему?
– А вот почему: силы у нас, правда, немалые, но их намного меньше, чем у хозар. Воины наши с охотой идут на брань, но нет у них такого ратного умения, как у конников хозарских. Отец мой возлагает слишком большие надежды на то, что застанет их врасплох. Он и в самом деле выступает перед рассветом, когда все будут спать. Но одного этого мало. Не возражала я отцу, но в победу над хозарами не верю. Не все же они спят. Есть там и охрана и дозорные! Что будет, если не застанут их врасплох наши воины, если наткнутся на засады, если поднимется весь лагерь хозарский?
– А ополчение? – не сдавался Всеволод. – Разве не созвал князь народное ополчение?
– Созвать-то созвал. Да сколько его, ополчения? Ну придут из Сновска, из городищ окрестных. Разве это настоящая ратная сила? Ведь из дальних градов не успеют подойти дружины. И из ближних не все пойдут по зову князя. В своих острогах тоже должны они людей оставить…
– Так что же ты решила делать?
– А вот что: надумала я послать тебя в Киев.
– В Киев? – поразился Всеволод.
– Ну, может, и не в Киев, а ближе. Да дело вот в чем: незадолго до нападения хозар приезжал к нам в Чернигов Олег – князь киевский. Он советовал отцу объединить наши силы с полянами, чтоб навсегда изгнать хозар с Северянщины. Но батюшка не дал согласия. Не верит он ему. Любеч, говорит, захватил, а теперь и на Чернигов, на всю Северянщину зарится. А то неправда: у Олега намерения честные – избавить хочет он славян от ига чужеземцев.
– Откуда тебе ведомо, что честные? – угрюмо спросил Всеволод. – А может, князь Черный лучше ведает, где правда?
– Нет, нет! – горячо возразила Черная. – Вот и на вече спор был со старейшинами и всем народом из-за того, что не хотел он единения с Олегом. Чуть не прогнали с престола батюшку. Да тут ты прискакал с вестями о нашествии хозар.
Всеволод молчал, раздумывая над ее словами.
– Ладно, – проговорил он наконец, – ну, скажем, я поеду. Думаешь, Олег поверит мне и явится с дружиной к нам на помощь? Не достиг же он согласия с нашим князем!
– Поверит, Всеволод! Я даже думаю, что он не в Киеве сейчас. Наверное, стоит с дружиной где-нибудь неподалеку от земли Северянской и ждет от меня гонца.
– От тебя? Почему же от тебя, а не от князя?
– Да потому, что отказался батюшка от единения с ним… А я на том настаивала, – слукавила княжна. – Я знала, что без помощи Олега нам не победить. И Олег то знал. Потому оставил мне свой перстень. И с этим перстнем я могу послать к нему гонца. Теперь ты понял, почему решила я послать тебя к Олегу втайне от отца?
– А что будет, когда узнает князь Черный?
– Ничего не будет! Лишь бы хозар прогнать, а все иное уладится само собой. Вот именной перстень Олега. – Княжна протянула кольцо Всеволоду. – Он говорил: «Как только будет нужда, пришли его с гонцом, я буду тут как тут».
Всеволод в раздумье переводил взгляд с княжны на перстень, с перстня на княжну, не зная, на что решиться.
А Черная не умолкала:
– Ты, как никто, знаешь тайные тропы в лесах. Один ты сможешь миновать хозарские заслоны, выехать на торную дорогу, а там и к лагерю киевского князя в Ольжичах. А не застанешь в Ольжичах, скачи дальше – в Киев. Одна у меня надежда – на тебя! Только ты сможешь добраться до Олега и привести его на помощь северянам!
Но Всеволод молчал, опустив голову.
– Почему молчишь? – продолжала настойчиво Черная. – Иль испугался? А говорили еще, что ты храбрый воин из степного Засулья. С кочевниками дрался не однажды!
Всеволод насторожился:
– Как, тебе и это ведомо?
– И это, – зло ответила княжна, – шила в мешке не утаишь!
– Но от кого узнала, от дружинников?
– Нет, не от них. Мне батюшка сказал, что ты назвался поселянином с Засулья.
– Князь? – испугался юноша. – И ты сказала ему, кто я на самом деле?..
– Конечно, не сказала, Всеволод. Сама не знаю почему, но не сказала, кто ты.
Он пристально глядел на Черную. «Знает княжна, что я холоп, и мне не место в княжеской дружине. Но молчит, хранит мою тайну. Хочет помочь мне добыть и славу ратную, и волю, и почет». Да, теперь пожелай она – и взвился бы он в небо, быстрой птицей понесся над землей! Он ей покажет, на что способен настоящий витязь! Любую ее просьбу выполнит, любое желание!
– Давай перстень, княжна! – воскликнул он. – И будь спокойна, я пронесу его через леса, через болота! Миную все хозарские заслоны! А утром приведу князя Олега со всей дружиной! Ты правильно задумала. Единой силой наверняка мы разгромим ворога…
Когда они подъехали к Наддеснянским воротам, Черная дала знак остановиться.
– Я провожу тебя до самой Десны, – тихо сказала она, – там и Сокола тебе отдам.
– Зачем, княжна? – удивился Всеволод.
– Я вернусь домой пешком, а тебе он нужен будет. В дороге будешь пересаживаться с одного коня на другого. Так быстрей доедешь. Во весь опор скачи. Только бы поспел ты к утру воротиться с князем Олегом и его дружиной.