— Пришлось-таки покрутить педали, — сказал он и стукнул велосипед о стену, чтобы стряхнуть застрявший между спицами снег. Доски были одинаковой длины, а в заржавленных железных полосах были просверлены дыры.
— Мне Гаррис все подогнал на работе, — сказал он. — Осталось только собрать их, я за минуту управлюсь.
Когда Колин пришел из школы обедать, в кухне у стены стояли сани, собранные только наполовину. Они были длинными и низкими. У очага лежали две металлические полосы и молоток. Одна из полос была погнута.
— Он их старается согнуть так, чтобы приладить вот сюда, — сказала мать, показывая на узкие деревянные бруски, к которым предстояло привинтить полозья.
— В жизни не слыхивал такой ругани, — сказал дед. — То есть в одном доме от одного человека за одно утро. Непонятно, как еще стены не покраснели.
Когда он вернулся домой к чаю, сани были готовы. На полу еще валялись обрезки досок и щепки, а отец, перевернув сани, чистил полозья.
— Сойдет, — сказал он. — Три пары очков надеть надо, чтобы что-нибудь заметить.
Спереди в досках были прожжены два отверстия и к ним привязана толстая веревка.
— Пей скорее чай, — сказал он, — и пошли.
Отец одел Стивена и ждал снаружи, двигая сани взад и вперед, чтобы счистить остатки ржавчины с полозьев. Когда он повез их, за ними по снегу протянулись два бурых следа.
— Нет-нет, ты сиди, — сказал отец, пристраивая Стивена у него между колен. — Чем больше их нагрузить, тем лучше.
Отец надел веревку на плечи и потащил сани, наклоняясь вперед. Шляпки гвоздей в подошвах его тяжелых шахтерских башмаков посверкивали, снег налипал на шнурки и сразу отваливался. Он хрустел под полозьями, сани подпрыгивали и скрипели. Уже начинало смеркаться, и, проходя мимо окон, отец окликал приятелей, иногда стучал в стекло и говорил:
— Гоните его вон, хозяйка. Гоните его вон. Пусть подышит свежим воздухом.
У склона, поднимающегося к Парку, отец сказал:
— Теперь слезай, Колин, — и добавил, когда они начали взбираться на холм: — Хочешь, повези немножко. Со Стивеном они легче пушинки.
В Парке на фоне снега виднелись темные фигуры, и, когда они подошли ближе, он узнал Батти, Стрингера и мистера Стрингера. Батти тащил вверх по склону санки, на которых сидел Стрингер, и болтал ногами.
— Что это у тебя, Гарри? — сказал мистер Стрингер.
— Тобогган, — сказал отец.
— Какой еще тобогган? — Мистер Стрингер подошел к ним. — И пяти минут не выдержит, — сказал он.
— Я тебя единым духом обгоню, — сказал отец.
— Ладно, — сказал мистер Стрингер. — Сейчас посмотрим.
В сумеречном свете можно было разглядеть утрамбованный спуск, уводивший к заснеженным клумбам и декоративному пруду.
— Э-эй, пошевеливайся, Малькольм, — сказал мистер Стрингер. — Тащи сюда санки. Мы на спор пошли.
Мистер Стрингер, как всегда, был в безрукавке с расстегнутым воротом, брюки заправлены в носки, на ногах легкие ботинки.
— Поедешь со мной, Колин? — сказал отец. Он сидел на санях, придерживая между колен Стивена. — Когда я кивну, — добавил он, — толкай сзади, а как мы разгонимся, вскакивай сам.
Мистер Стрингер уже уселся на свои сани. Они были чуть выше отцовских и с ковриком, чтобы сидеть, но коврик успел промокнуть, и на нем намерз снег. Он приставил ладони ко рту и закричал тем, кто был внизу:
— Эй, вы там! Посторонитесь! — И добавил: — Как пить дать пришибем кого-нибудь. Ну, сколько ставим? Полкроны?
— Сначала примеримся, — сказал отец.
— Ладно, — сказал мистер Стрингер. — Жди моей команды. — Он снова закричал и замахал руками тем, кто был внизу. Потом сказал: — Нy-ка, подтолкните как следует! Готовы? Ну ладно, давай!
Они толкали сани вниз по склону и кричали.
— Быстрей, — командовал мистер Стрингер. — Быстрей! Вот я сам слезу и подтолкну! — Его сани первыми взяли разгон, и Батти со Стрингером вскочили на них сзади.
Их сани тоже набрали скорость, и отец крикнул:
— Прыгай, Колин, ты нас опрокинешь! — Однако расстояние между ними все увеличивалось.
Колин обхватил отца за шею, а отец перекинул ноги на одну сторону, потом на другую.
— Опрокинемся, что я говорил! — крикнул он, хохоча, когда сани на полдороге вдруг свернули, накренились и выбросили их в сугроб.
Отец лежал под ним, болтая ногами в воздухе. Перед саней исчез под снегом. Снизу доносились крики мистера Стрингера, затем с заключительным воплем он направил свои сани между качелями.